Прекрасные создания

— Мы идем, Дядя Мэйкон! — Лена обернулась ко мне и вздохнула. — Похоже, мы больше не можем тянуть. Нам нужно спуститься вниз и повидаться с моей семьей.

Она посмотрела на дверь. Замок открылся сам по себе. Я гладил ее по спине с недовольной миной. Все закончилось.

К тому моменту, когда мы покинули комнату Лены, за окнами уже смеркалось. Я подумал было, что неплохо было бы каким-нибудь образом пробраться на кухню, но Лена просто закрыла глаза, и тележка для обслуживания номеров вкатилась на середину ее комнаты. Наверно, даже Кухня сегодня прониклась к ней сочувствием. Или же Кухня уже не могла противостоять новой силе Лены так же, как и я. Наверное, я съел блинчиков с шоколадом в шоколадном сиропе и залитых сгущенным молоком с какао столько же, сколько весил сам. Лена съела лишь бутерброд и яблоко. И все закончилось лавиной поцелуев.

Думаю, мы оба понимали, что, возможно, мы в последний раз вот так могли лежать рядышком в ее комнате. Казалось, словно мы больше вообще не могли ничего сделать. Но все складывалось так, как оно складывалось, и если сегодняшний день — это все, что у нас осталось, то, по крайней мере, у нас была эта возможность побыть рядом.

В действительности я же был настолько перепуган, насколько храбрился. Но, тем не менее, время еще не подошло к обеду, а это уже был и самый лучший, и самый худший день в моей жизни.

Я взял Лену за руку, и мы отправились вниз по лестнице. Ее рука была все еще теплой, поэтому я мог сказать, что сейчас у нее настроение было получше. Ожерелья блестели у нее на шее в свете серебряных и золотых свечей, висевших в воздухе и освещавших наш путь вниз по лестнице. Я не привык видеть весь Равенвуд таким праздничным и полным света, и на секунду возникло ощущение того, что здесь настоящий день рождения, такой, какой люди празднуют с радостью и легким сердцем.

А затем я увидел Мэйкона и тетю Дель. Они оба держали свечи, а позади них Равенвуд тонул в тенях и темноте. Сзади виднелись другие темные фигуры, тоже державшие свечи. И, что хуже всего, Мэйкон и Дель были одеты в длинные, черные мантии, словно приверженцы странного культа или друидские жрец со жрицей. И это уже совсем не было похоже на вечеринку ко дню рождения. Скорее, на жутковатые похороны.

Мда-а-а, счастливого дня рождения… Ничего удивительного в том, что ты не хотела выходить из комнаты.

Теперь ты видишь, о чем я говорила.

Когда Лена опустилась на последнюю ступеньку, она замерла и обернулась ко мне. Она совершенно не вписывалась в атмосферу, будучи одетой в свои старые джинсы и мою толстовку с лейблом школы Джексон. Вряд ли когда-либо раньше Лена так одевалась. Наверное, она таким способом хотела быть поближе ко мне настолько, насколько могла.

Не бойся. Это всего лишь охранный обряд Единения, чтобы я была в безопасности до восхода луны. Призвание не начнется, пока луна не будет в зените.

Я не боюсь, Ли.

Я знаю. Это я сама с собой разговариваю.

Она выпустила мою руку и шагнула с последней ступеньки вниз. Как только ее нога коснулась темного пола, она тут же начала преображаться. Ниспадающая черная мантия обряда скрыла ее тело. Чернота ее волос и одеяния слились воедино, превращаясь в черную тень, покрывавшую ее с головы до пят, оставляя открытым лишь лицо, которое было таким бледным, что словно светилось как сама луна. Она дотронулась до своей шеи, мамино ожерелье все еще было на ней. Я надеялся, что ей это напомнит о том, что я все еще здесь и с ней. Так же, как я надеялся на то, что это именно моя мама пыталась помочь нам все это время.

Что они собрались сделать с тобой? Это же не превратится в какую-нибудь жуткую языческую сексуальную оргию, да?

Лена прыснула. Тетя Дель с ужасом взглянула на нее. Рис аккуратно пригладила свою мантию одной рукой, глядя немного свысока, а Райан захихикала.

— Уймитесь, — шикнул Мэйкон. Ларкин, который умудрялся смотреться так же круто в черной мантии, как и в кожаной куртке, фыркнул от смеха. Лена приглушала свои смешки в складках мантии.