Прекрасный человек

Матвей Егорыч… козырей не забывает… прекрасный человек! я себе сына лучше не желаю иметь…

- Слава богу, ваше превосходительство; кроме утешения, от него ничего не видал.

- Если он будет продолжать так, то пойдет далеко… А как ваше здоровье, Матвей

Егорыч?

- Плохо, ваше превосходительство… хилеть начинаю. Ну, да что делать! надо лета взять в расчет.

- Не хорошо… не хорошо…

Почти в ту самую минуту, как директор имел этот интересный разговор с Матвеем

Егорычем, сын его, в пустой комнате, перед департаментским архивом, вел разговор не менее интересный с ростовщиком. Главным предметом этого разговора была Любовь

Васильевна, или, лучше сказать, ее приданое. По сведениям, которые собрал ростовщик, оказалось, что почетный гражданин Рожков вел превосходно все свои торговые дела и имел значительный капитал; у одной же известной петербургской свахи ростовщик достал полную опись приданого Любови Васильевны, а из этой описи явствовало, что Рожков обязуется дать за дочерью единовременно, при выдаче ее мужу, кроме всяких вещей, 60000 и выдавать зятю ежегодно по 20000 вперед за год, или по третям, или помесячно.

- Дело ваше, кажется, ладно, - заметил ростовщик.

- Благодарю вас, - сказал Владимир Матвеич, пожав ростовщику руку.

- За хлопоты-то вы бы мне прислали хоть дюжину шампанского, а? Да, кстати,

Владимир Матвеич, я с вас вычту двести пятьдесят рублей - сваха не хотела с меня меньше взять за опись…

Владимир Матвеич немного поморщился, однако сказал: "Хорошо".

- Послушайте-ка, - продолжал ростовщик, - я давно хотел поговорить с вами, - ведь вы этого не знаете: ваша матушка надавала векселей, заложила все свои вещи.

- и батюшка ваш тоже ничего не знает; все это она делала потихоньку, верно на счет будущей невестушки.

И ростовщик дружески потрепал Владимира Матвеича по плечу.

Владимир Матвеич закусил нижнюю губу и казался удивленным.

- Через одну женщину она занимала у меня несколько раз, - продолжал ростовщик,

- вот и заемные письма. - Ростовщик вынул их из портфеля и показал Владимиру

Матвеичу.

Владимир Матвеич и не взглянул на них.

- Любезнейший мой, - сказал он ростовщику, - мне очень жаль, что она так нерасчетливо ведет свои дела, но они до меня не касаются, и я не отвечаю по законам за ее обязательства…

- Гм! - перебил ростовщик, - знаю, знаю, Владимир Матвеич, вы не бросите и копейки туда, куда не следует…

Ростовщик засмеялся.

Через несколько дней после этого Владимир Матвеич объявил отцу и матери о своем намерении жениться на девице Рожковой и спросил у них благословения.

- Благословение наше всегда над тобою, дружок, - сказала статская советница, поднося платок к глазам. - Ты так умен и благоразумен, что никогда ложного шага в жизни не сделаешь. Твой выбор самый благородный во всех отношениях: она предостойная, премилая девушка.

Матвей Егорыч перекрестил сына, поцеловал его и заплакал.

- Бог да благословит тебя! - сказал он.

- Но… друг мой, - продолжала Настасья Львовна изменяющимся голосом… - Ты знаешь, как я тебя люблю, ты знаешь, что ты для меня дороже всего на свете… -

Она начала всхлипывать… - Неужели мы с тобой должны будем расстаться? Эта мысль сведет меня в могилу.

- Как расстаться, маменька? Я не понимаю вас.

- Мне и жизнь без тебя не в жизнь. Ах, боже мой, и подумать страшно… Неужели мы будем жить розно?

- Да как же нам жить вместе? Это невозможно. Дом казенный, квартира небольшая.

Мы будем всякий день видеться, маменька, - и он поцеловал ручку Настасьи

Львовны.

- Так ты не хочешь жить с нами? - воскликнула Настасья Львовна в сильном нервическом расстройстве. - Это убьет меня! я заранее знаю, что убьет… Ой… ой… - И она упала без чувств в судорогах на диван, на котором сидела.

Матвей Егорыч побледнел.

- Побеги за уксусом, - сказал он сыну.

- Маша, Маша!.. Сюда, скорей…

Маша прибежала и испуганная бросилась к матери. Анна Львовна также явилась; она осторожно оттолкнула Машу и сказала ей тихонько: "вы не умеете обращаться с больными", и начала примачивать виски сестры своей уксусом.

Матвей Егорыч взял за руку сына.

- Ничего, Володя, ничего; это пройдет, не беспокойся. Что делать! Она тебя очень любит, и мысль, что должна расстаться с тобой, показалась ей с первого раза страшною… Натурально, материнские чувства… и ведь женщины дуры: ничего не хотят взять в расчет… требуют невозможного… Что, Анна Львовна? все так же… Трите виски-то ей сильнее.

Предложение Владимира Матвеича принято было в доме почетного гражданина с всеобщею радостию, и свадьба назначена через два месяца. Недели три Настасья

Львовна металась в нервических припадках и несколько раз падала в обморок; на четвертой неделе она, однако, почувствовала облегчение, занялась приготовлениями для себя различных нарядов к свадьбе и приказала сшить новое бальное платье для дочери.

За две недели до свадьбы Владимира Матвеича директор департамента, в котором служили отец и сын, получил другое назначение - и доставил Владимиру Матвеичу место столоначальника в подведомственном ему департаменте.