Прекрасный дикарь (ЛП)

Я молчала, но мне все еще было любопытно. У меня не было никакого права на кошмары этого человека. Слова Квентина закрались в мои мысли, и я вздрогнула при воспоминании о том, как он шептал их мне на ухо. То, что происходит в темноте, остается в темноте.

— Полагаю, тебе очень любопытно узнать обо мне, куколка. И я полагаю, что уж лучше дьявол, которого ты знаешь, чем тот, которого ты не знаешь…

Я смахнула несколько срезанных волос с его плеч, теперь была видна его шея, и, черт возьми, у него была хорошая шея. Загорелая кожа, мышцы и веснушка прямо за его левым ухом, по которой я хотела провести большим пальцем. Не думаю, что я когда-либо раньше восхищалась шеей. За исключением того случая, когда я так сильно царапала когтями шею Фарли, пока он держал меня, что на ней несколько дней оставались четыре длинные царапины. Но это была не та шея, которую я хотела разорвать, а та, которую я хотела ласкать, целовать…

— Имена Ромеро или Калабрези тебе о чем-нибудь говорят? — спросил Николи.

Я написала «нет» на тыльной стороне его идеальной шеи.

— Ну, это долгая, мать ее, история, поэтому я расскажу тебе ее в сокращенном варианте. Ромеро и Калабрези — заклятые враги, два могущественных рода, которые борются за контроль над Синнер-Бэй. Их семьи враждовали веками, и, если ты можешь в это поверить, я когда-то был наследником Калабрези, которого всю жизнь готовили к тому, чтобы он стал главой семьи.

Мои брови изогнулись от интереса, когда я взяла тример и начала орудовать им на его затылке, укорачивая его волосы, приводя их в порядок.

— Я был… помолвлен, — сказал он, его голос был густым, и мое сердце дрогнуло при этом слове. Но я продолжала держать руку на его волосах, не обращая внимания на странные толчки в груди. — Ее звали — зовут — Слоан. Но в день нашей свадьбы появился Ромеро и похитил ее.

Я оторвала машинку, схватив его за плечо от удивления, и он повернул голову, чтобы посмотреть на меня, с выражением, которое говорило о том, что он не шутит. Ух ты.

«Она в порядке?» написала я на его руке.

— Да, теперь в порядке, — сказал он с трудом. Его глаза потемнели, и он снова отвернулся, а мое сердце начало скручиваться, как проволока.

Николи продолжил. — Я долгое время искал ее. Это стало миссией моей жизни. Я работал всю свою жизнь, чтобы стать достаточно сильным мужчиной, чтобы защитить ее, взять на себя управление ее семьей, когда ее отец уйдет с поста, и стать лидером, которым все так отчаянно хотели меня видеть. Я пытался стать этим человеком, я пытался стать тем, кто мог бы исполнить эту роль. Я отдавал этому все свои силы, даже убеждал себя, что влюблен в свою будущую жену, потому что… потому что если бы я не был влюблен, то, возможно, мне пришлось бы признать, что наш брак по расчету был просто большим гребаным фарсом, в котором мы оба участвовали, чтобы угодить всем, кроме себя. Я имею в виду, я не не любил ее, я просто не был…

«Влюблен?» предложила я.

— Да, — хмыкнул он. Наступила тишина, и я достригла его волосы, подстригая их по бокам короче, чем на макушке.

Затем я двинулась вокруг стола, положила триммер и устроилась перед ним, скрестив ноги, чтобы подстричь ему бороду. Я была почти уверена, что он ухмылялся, но под всеми этими волосами было трудно понять. К несчастью для него, я собиралась снять с него маску, чтобы он больше не мог прятаться.

Я начала подстригать, не отрывая взгляда от своей работы, пока он продолжал свой рассказ.

— В конце концов, я вернул ее. Но все изменилось. Она влюбилась в Ромеро, — он наполовину рассмеялся над нелепостью этого, а я удивленно подняла на него глаза. — Думаю, у нее были свои желания, свои секреты. Как и у меня.

Я смочила губы, затем потянулась к нему, проводя рукой по его груди. «Секреты?»

Его глаза мрачно блеснули, когда он кивнул, и он понизил голос, когда заговорил, хотя на расстоянии миль вокруг были только мы двое и Тайсон. — Я никогда не хотел такой жизни, куколка. В глубине души мне всегда чего-то не хватало. Моя маска была приварена к моей коже так плотно, что даже я забыл об этом на какое-то время.

«Что было дальше?» я написала, схватив триммер и начав брить его бороду.

— Это было как раз то время, когда все превратилось из дерьма в чертову катастрофу. Отец Слоан узнал о ее романе с Ромеро и решил, что ей лучше умереть, чем оказаться в руках своего врага. Поэтому он попытался убить ее — почти, блядь, убил — но мы подоспели вовремя.

«Мы?» спросила я.

— Я и Рокко Ромеро, ее похититель, возлюбленный. А теперь ее гребаный муж. Но я не был свидетелем всего этого. Когда я узнал правду, я ушел.

«Какую правду?»

— Что вся моя жизнь была грязной гребаной ложью, — прорычал он так яростно, что я на мгновение отпрянула.