Прекрасный яд

Мои мысли вернулись к разговору с Эзрой о том, что его сестра пропала без вести и считалась погибшей. Я не могла представить, какую боль это причиняло бедной женщине. Мое сердце болело за нее. Я быстро закрыла шкатулку крышкой, пока Саммер не начала рыться в ней.

Осмотрев спальню, я поняла, что никогда не встречала такой большой комнаты. Я была уверена, что в этой комнате можно уместить небольшую квартиру.

Слева находилась большая ванная комната. В ней стояла великолепная ванна из белого мрамора, достаточно большая для двоих.

Войдя в ванную, я быстро приступила к работе, вытирая следы пыли и мыльного налета внутри ванны, а затем принялась за раковину.

Над раковиной висело большое антикварное овальное зеркало. Я уставилась на свое отражение в стекле. Бледное лицо, длинные шоколадно-каштановые волосы, слабый след темноты на нежной коже вокруг глаз, из-за того, что я столько раз просыпалась от кошмаров.

Даже до приезда в Найтчерч я спала не лучшим образом. Возможно, стащить несколько таблеток Эстель было бы не такой уж плохой идеей.

Оттирая раковину, я заметила на мраморе небольшой скол, похожий на пятно от пролитой жидкости.

Наклонившись, я начала тереть его. Из спальни донесся шуршащий звук — похоже, Саммер уже копалась в вещах.

Поняв, что скол на раковине, — вовсе не пятно грязи, я поднялась на ноги и встретилась взглядом со своим отражением в зеркале.

Но вместо моего отражения на меня смотрела женщина. Ее лицо было смертельно бледным, а оба глаза покрыты синяками, как будто ее ужасно избили.

Порез на ее лбу выглядел зловещим и глубоким, так как струйка густой алой крови текла по брови и попадала в левый глаз.

Ее растрепанные серебристые волосы были перепачканы грязью и запекшейся кровью, которая также испачкала ее потрепанную белую ночную рубашку. Девушка из моего сна.

Я в шоке отпрянула назад, когда она уставилась на меня, ее глаза были глубокими, черными омутами пустоты. Пронзительные и преследующие одновременно. Все кровеносные сосуды в белках лопнули и воспалились, создавая иллюзию какой-то демонической одержимости.

Сердце колотилось о грудную клетку, и я боялась, что в любую минуту оно вырвется из груди. Ощущение, граничащее с болью, когда мой голос застрял в горле, не давая возможности ни говорить, ни даже дышать.

Я наблюдала в замедленной съемке, как ее сухие, потрескавшиеся губы приоткрылись, а рот широко раскрылся. Но вместо того, чтобы заговорить, она закричала, да так громко, совсем как в моем сне. Она кричала так яростно, что я была уверена, что чувствую это в своей душе и что в любую минуту стекло в зеркале может разлететься вдребезги.

Не раздумывая, я в ужасе закричала в ответ. Мои руки инстинктивно взлетели к ушам, чтобы заглушить шум, доносящийся из-за стекла. Глаза зажмурились, чтобы больше не видеть это измученное лицо.

Не знаю, как долго я кричала, прежде чем почувствовала, как маленькие теплые руки трясут меня за плечи.

— Эй, эй, Беннетт, что случилось, в чем дело?

Я открыла глаза и увидела перед собой обеспокоенное лицо Саммер. Ее руки лежали по обе стороны от моих плеч.

— Женщина… она кричала на меня… это… это было там, женщина, она кричала… Я…

Саммер нахмурила брови в замешательстве.

— Беннетт, единственным человеком, который кричал, была ты. Что случилось? Ты напугала меня до полусмерти.

Моя дрожащая рука взметнулась вверх, указывая на зеркало в ванной.

— Там… — Закричала я. — Она была…

— Беннетт, там никого нет. Смотри. — Саммер отошла в сторону, давая мне возможность увидеть свое отражение. На меня смотрело мое перепуганное, изможденное лицо, но это было все, что я могла видеть, — только Саммер и себя. Больше там никого не было.

Я прижала руку к груди, чтобы успокоить дыхание.

— Мне так жаль, я…

Саммер мягко улыбнулась.

— Все в порядке, пойдем, мы здесь закончили, но прежде чем мы уйдем, я хочу показать тебе кое-что, что может тебя взбодрить.

Я вздохнула, увидев озорное выражение на лице Саммер.

Выходя из ванной комнаты обратно в спальню, Саммер указала на шелковые простыни персикового цвета на кровати Андреаса и Эстель.

Там были разложены веревка, наручники и множество секс-игрушек, с которыми я, кажется, никогда раньше не сталкивалась. Они больше походили на какие-то извращенные приспособления для пыток, чем на то, что используется для удовольствия.

— Где ты это нашла? — Спросила я Саммер.

— О, просто в ящике, — она одарила меня еще одной дерзкой ухмылкой, — я же говорила тебе, что Сильваро — это грязь.

Я хихикнула, забыв про инцидент в ванной. Мое дыхание все еще сбивалось, чтобы прийти в норму. Должно быть, я вымоталась, если вижу гребаных призраков из своих снов. Мне явно нужен отпуск или еще какая-нибудь хрень.

— По крайней мере, мы знаем, что Эстель нашла в Андреасе, — смеется Саммер.

Я неловко улыбаюсь. Ощущение, что по моему телу медленно ползут пауки, заставляет меня дрожать.

Саммер собирает веревку и игрушки, засовывая их обратно в ящик, где только что их нашла.

Я все еще с опаской относилась к Андреасу, и вид его маленькой ‘коллекции’ никак не избавил меня от беспокойства.