Прекрасный инстинкт

Я бы не удивилась, но не более чем тому, что он вообще оставил нас здесь одних. Но Ретт знает, что если мне потребуется помощь, и я позову Коннера, то мой брат надерет задницу Кэннону в считанные секунды, не задумываясь ни о последствиях, ни о муках совести, а затем сломает ему шею, как прутик. Я подозреваю, что Ретту просто нужно было немного пространства, чтобы смириться с тем, что он тоже наконец-то понял, что Кэннон безобиден. Ретт всегда уверен в плохом, поэтому ему гораздо легче убрать кого-то, нежели дать ему шанс. Он просто видит в этом свою возможность причинить тебе боль. С его настроением на сцене сегодня вечером я рада, что он вышел прогуляться. В этом автобусе уже и так начинаешь испытывать клаустрофобию.

— Ретт немного гиперопекающий, но его сердце в правильном месте. Он любит меня и Коннера, вот и все. Мы через многое прошли вместе, так что он с подозрением относится к новым людям.

Он приподнимается на локте и подпирает щеку рукой.

— Вы, ребята, все выросли вместе или...

— Ага.

— Достаточно, нет необходимости вдаваться в подробности,— смеется он.

— Не буду.

— Хорошо, я могу понять намек. Итак, где выступаем дальше?

— Я знаю, что мы здесь еще на одну ночь, а потом, честно говоря, понятия не имею. Надо будет спросить у Брюса, — зеваю я, глубже зарываясь в подушку. Закрываю глаза и пытаюсь выровнять свое дыхание: наша непосредственная близость, приглушенный свет и тихие ночные голоса делает это более трудным, чем обычно. Но я чувствую тяжесть его взгляда на себе: он не двигается, новые вопросы умирают от желания вырваться из его рта. Я задавала ему много вопросов, и он слепо верил нам, поэтому я решаю кинуть ему косточку и открываю сонные веки:

— Что?

— Почему ты делаешь все это? — он крутит пальцем в воздухе. — Группа, путешествия. Почему ты делаешь все это?

—То, что я не знаю все наши остановки, не значит, что мне это не нравится.

— Думаю, что именно это и значит. Ты в курсе каждой мелочи, происходящей с Коннером, а также перемен настроения Ретта, вещей, которые тебя действительно заботят.

Я закатываю глаза в почти полной темноте, парируя над его чересчур острым замечанием.

— Ты не прав. Я люблю группу.

— Это я знаю. Это совершенно ясно, что ты любишь каждого из них. Но нравится ли тебе быть в группе?

Жертва расспроса — ненавижу это. Словно приготовленная букашка на летнем тротуаре; моя кожа горит, горло чешется, и я чувствую себя беззащитной без моей брони.

Когда ребята вернутся? Ему уже удалось проникнуть в мои тайные мысли, и теперь он пытается обезоружить меня еще и в реальности.

— Слишком много вопросов, мне очень жаль. Забудь все, что я сказал, — его голос смягчается, поскольку он поворачивается спиной. — Спокойной ночи, маленькая ведьмочка.

— Спокойной ночи, — бормочу я, настолько расстроенная и далекая ото сна, насколько это вообще возможно.

Следующим утром соблазнительный запах бекона и приглушенный непрекращающийся смех Коннера будят меня. Потянувшись, я поворачиваюсь и вытягиваю шею, чтобы выглянуть из-за кровати, и молюсь, чтобы не Коннер готовил еду.

— Бетти, где мои рыбки?

Он был наготове, явно ожидая момента, когда я проснусь. В конце концов, он заметил пропажу своих питомцев, а я надеялась, что он уже забыл о них.

 — Мы купим еще, приятель, я обещаю, — хриплю я непривлекательным утренним голосом. — И с добрым утром тебя.

Он подскакивает и хватает меня за руку, вытаскивая из теплой кровати.

— Кэннон и я готовим завтрак!

Торопливо проверяю свой наряд на наличие возможных неполадок, лихорадочно провожу руками по волосам и незаметно вытаскиваю какое-то скопление из глаза.

— Я чувствую аромат. Что вы, ребята, готовите?

— Кэннон, что мы готовим? — спрашивает Коннер, от чего я захихикала.

Кэннон с ухмылкой оборачивается к нам со своего места возле маленькой кухонной плиты. Сейчас я уверена, что выгляжу как оживший мертвец (Привет из склепа), тогда как Кэннон выглядит лучше, чем любой завтрак. Его влажные волосы кажутся почти черными, он босой и на нем только джинсы. Снова. У него есть рубашки, я знаю, что есть, сама видела, как он их носит. Так какого черта он постоянно оголяет торс?

— Коннер, а что же мы готовим? Ну же, ты знаешь.

Моя спина напрягается, а руки тотчас сжимаются в кулаки. Что за игру он затеял, поддразнивая приятеля? Я открывают рот, чтобы спросить его об этом, когда Коннер щелкает пальцами:

— Сэндвичи на завтрак!

— Именно! — подмигивает Кэннон.

Моя голова поворачивается туда и обратно, с одного на другого, челюсть отвисает, а в голове крутятся шестеренки, пытаясь осмыслить то, что только что произошло.

— Кто-нибудь проснулся? — кричит Брюс снаружи, после чего слышится стук в дверь.

Он отказывается спать в автобусе, всегда ночуя в гостиничных номерах. Удобно, учитывая, что все кровати были заняты.

 Кэннон впускает его, а затем возвращается к раскаленной сковороде.

— Доброе утро, Брюс. Ты как раз вовремя к завтраку.

— Мне не надо, спасибо, — он похлопывает себя по животу. — Я перекусил в отеле. — Он ловит мой взгляд, и его глаза сужаются. — Что с тобой, девочка? Выглядишь так, будто увидела привидение.