Прекрасный хаос

— Лив, зачем его держать в Равенвуде? Он ничего полезного не сделал! Небось давно использовал свои суперспособности и передал Абрахаму и Сэрафине, как сюда пробраться!

— Ничего подобного! — бросилась на его защиту Лив, неодобрительно скрестив руки на груди. — Большую часть времени Джон проводит со мной. То есть с нами, — зардевшись, поправилась она. — Джон пережил такое, что тебе и не снилось! Сайлас и Абрахам с детства мучили его и пытали! Вообще-то, он — жертва!

— Ах, вот чем ты занимаешься? — повернулся я к Джону. — Ты дуришь Лив голову! Придумал очередную трагическую историю, чтобы она пожалела тебя? Чувак, да ты подлец!

— Забавно, а я как раз думал это о тебе! — парировал Джон и подошел ко мне вплотную.

— Неужели? — угрожающе спросил я, сжимая кулаки.

— Представь себе! — процедил Джон и последовал моему примеру.

— Прекратите! — разняла нас Лена. — Хватит!

— Это ненаучно и невежливо! — добавила Лив.

— И почему вы ко мне прицепились? Что за спешка? — проворчал Джон, забираясь обратно на раскладушку.

Я решил с ним не откровенничать и заявил:

— У Лены день рождения в феврале, до него еще далеко, если, конечно, Сэрафина и Абрахам не попытаются вызвать луну раньше срока.

Лена выжидающе посмотрела на Джона. Тот пожал плечами, демонстрируя черную татуировку, и пробормотал:

— Значит, у вас в запасе несколько месяцев.

— Но она не сказала, что это восемнадцатая луна Лены! Поэтому у нас очень мало времени!

— Она? Кто — «она»? — резко обернулась ко мне Лив.

Черт! Я не хотел говорить ей о Лилум, особенно в присутствии Джона. Не только Лена является клубком противоречий. Лив перестала быть хранительницей, а продолжает себя вести как раньше!

— Никто!

— Ведь тот парень по имени Джон, из больницы, кое-что знал. Ну, он лежал в палате, где что-то праздновали, — уточнила Лив, внимательно наблюдая за мной. — Я думала, что ты достаешь Джона именно по этой причине!

— Что?!

— Кстати, я бы назвал это «надругательством», — с ухмылкой добавил Джон.

А парочка сразу нашла общий язык! Но сейчас мне следовало взять себя в руки и успокоить подозрения Лив.

— Да, его звали Джон, но… — начал я и осекся, потому что Лена обратилась ко мне на кельтинге.

Нас обоих осенило.

«Джон».

«День рождения».

«Мы искали не в том месте!»

— Джон, а когда ты родился?

— А тебе-то что, смертный? И не старайся, я торты с кремом не люблю, — буркнул он, развалившись на кровати в ботинках и кидая об стенку неизменный мяч.

— Отвечай, — поддержала меня Лена.

— Двадцать второго декабря. По крайней мере, так заявил Абрахам. Но он мог соврать. Вряд ли мне к распашонке прикрепили записку с моими данными. Кроме того, Абрахаму на всех наплевать, — фыркнул он, оставив мяч в покое.

— Господи! — воскликнула Лив, листая календарь.

— Ты чего? — оживился Джон, подошел к столу и заглянул ей через плечо.

— Двадцать второе декабря — день зимнего солнцестояния. Самая длинная ночь.

— Верно, — кивнул Джон.

Он сел рядом с Лив, пытаясь притвориться, что ему ни капельки не интересно, но я-то понял, как его раздирает любопытство.

— А дальше? — небрежно спросил он.

— В древности кельты считали эту дату самым важным днем в календаре, — затараторила Лив. — Они верили в то, что в момент солнцестояния Колесо года на секунду перестает вращаться. Поэтому этот краткий период был посвящен очищению и перерождению…

Лив продолжала вещать, а я погрузился в размышления. Колесо года — Колесо судьбы — жертвоприношение. Ясно, что хотела сообщить мне Лилум в доме у миссис Инглиш. Двадцать второго декабря наступит новый порядок, но сначала потребуется жертва.

— Итан? Ты в порядке? — вернула меня к реальности Лена.

— Нет. У нас проблемы, — произнес я и обратился к Джону. — Если ты нас не обманываешь и действительно не ждешь, пока Абрахам с Сэрафиной вытащат тебя отсюда, то будь добр, отвечай.

— Послушай меня, смертный, — наклонился ко мне через стол Джон, — если ты думаешь, что я не могу сбежать из заколдованного кабинета, то ты еще глупее, чем я считал! Я остаюсь здесь, поскольку… — он мельком взглянул на Лив, — …мне некуда больше идти, — закончил он.

Опять темнит. Но знаки — песни, послания, даже бабушка Пру и Лилум — указывали на Джона Брида.

— Доставай свой блокнот. — Джон протянул Лив карандаш. — Расскажу все, что хотите.

И Джон поведал нам о том, как его растил Сайлас Равенвуд. По его описанию он смахивал на сержанта, который пытался выбить из Джона «неуставную дурь», а в свободное время заставлял его зубрить свою античародейскую доктрину. Странно, но мне даже стало жаль Джона. Лив сосредоточенно строчила на листках, записывая каждое его слово.

— То есть Сайлас явно ненавидит чародеев. Забавно, если учесть, что он дважды был женат на чародейках. И вдобавок вырастил и воспитал тебя, — улыбнулась она.