Прекрасный Хаос

Разговор как разговор, я был уверен что он в курсе всех последних новостей, даже здесь, в "Окружной Заботе", где половина людей не издавали ни звука.

Я попытался засмеяться, но это вышло больше похоже на кашель, и тишина снова повисла между нами.

— Да, ну раз ты появился, так или иначе. Твоя тетя Пруденс спрашивала о тебе.

Он ухмыльнулся передавая мне планшет с бумагами через стойку.

— Серьезно?! — я замер на минуту, хотя мне следовало быть более осторожным.

— Не-а, просто дурю тебе голову. Вот, просто оставь мне свой автограф и можете отправляться вниз в сад

— Сад? — я отдал ему обратно планшет с бумагами

— Конечно. За жилым крылом, где мы выращиваем хорошие овощи, — он улыбнулся, и я снова вспомнил его в раздевалке

Соберись Уэйт. Позволишь новенькой в юбке помыкать тобой? Ты выставляешь всех нас в плохом свете

Лена наклонилась над стойкой: "Эта фраза когда-нибудь устареет, Буби?"

— Ну не так как эта, — он встал со стула, — как насчет "Я покажу тебе свои а ты мне покажешь свои?", он смотрел на место, где

рубашка Лены изогнулась буквой V на ее груди. Моя рука сжалась в кулак.

Я мог видеть локоны на ее плечах, когда она наклонилась еще ближе к нему, — "Я думаю, что сейчас самое прекрасное время для тебя, чтобы перестать говорить"

Бобби открыл и закрыл рот, как если бы он был сом, застрявший и извивающийся на дне высохшего озера Мултри. Он не сказал ни слова.

— Ну так то лучше, — Лена улыбнулась и взяла наши гостевые бейджи со стойки.

— До скорого, Бобби, — бросил я когда мы уходили

Чем дальше мы шли по коридору, тем слаще и насыщеннее был воздух. Я видел комнаты, которые мы проходили, каждая из которых походила на размазанные полотна Нормана Роквелла, на которых происходили только дрянные вещи, застывшие в маленькие снимки жалкой жизни

Старик, сидящий на больничной койке, с головой завернутой в больничную повязку, делающую ее гигантской и сюрреалистичной. Он был похож на какого-то пришельца, бросающий маленькую йо-йо на металлическом шнурке, вперед и назад. Женщина сидела в кресле напротив него, вышивая что-то на деревянных пяльцах.

Возможно, некоторые из ее вышивок он никогда не увидит. Она не подняла головы и я не замедлился

Подросток лежит в другой кровати, его рука движется через какие-то бумаги, на столешнице стола-подноса из искусственного дерева. Он уставился в никуда, течет слюна, но его рука продолжает писать и писать, как будто он ничего не может с этим поделать. Ручка, казалось не движется по бумаге, а больше похоже на то, что буквы писали себя сами. Может каждое слово которое он написал в этой груде букв, где каждая смешивалась с предыдущей, написанная одна поверх другой.

Может быть это вся история его жизни. Может это был его шедевр. Кто знает? Кого это волнует? Не Бобби Мерфи

Я сопротивлялся желанию пойти взять бумагу и попытаться расшифровать.

Несчастный случай с мотоциклом?

Возможно, я не хочу думать об этом, Ли

Лена сжала мою руку и я старался заглушить воспоминания о ней, босой и без шлема, на заднем сидении Харлея Джона Брида.

Я знаю, это было глупо.

Я потянул ее в сторону от двери

Маленькая девочка стояла в конце комнаты, полной людей, но это был самый грустный день рождения, который я когда — либо видел. У нее был торт из СтопСтяни, чашки наполненные на вид клюквенным соком, и стол покрытый полиэтиленовой скатертью. Это было все. На торте была цифра пять и ее семья пела. Свечи не горели.

Наверное их нельзя зажигать здесь, Итан

Какой же это дрянной день рождения?!

Тяжелая сладость воздуха становилась все хуже, и я взглянул через открытую дверь, которая вела в что-то вроде кухни. Жидкие продукты на экстренный случай были сложены от пола до потолка. Это был запах пищи, которая не была пищей Для этих жизней, которые не были жизнями.

Для моей тети Пру, которая скрылась в неизвестность, когда должна была спать в своей кровати. Моя тетя Пру, которая начертила Туннели Магов с точностью, с которой Эмма разгадывала один из ее кроссвордов.

Это было слишком ужасно, чтобы быть правдой. Но это было. Все это происходит не каком-то туннеле, где пространство и время отличались от мира Смертных. Это происходило в Большом Округе Гэтлина. Это происходит в моем родном городе, в моей собственной семье.

Не знаю мог ли я с этим столкнуться лицом к лицу. Я не хотел видеть тетю Пру такой. Я не хотел бы запомнить ее такой

Грустные дверные проемы, и открытые консервы в тошнотно-персиковом холле.

Я почти развернулся и я бы сделал это, но когда я достиг другой стороны прохода, запах в воздухе изменился. Мы были на месте. Я знал, потому что дверь была открыта и особенный запах Сестер появился. Розовая вода и лаванда, от тех маленьких пакетов, что Сестры держали в своих комодах. Это был отличительный запах, на который я не обращал особого внимания, все время, когда слушал их рассказы

— Итан, — Лена шагнула передо мной. Я слышал отдаленных гул оборудования за ней, в комнате

— Давай, — я шагнул к ней, но она положила руки ко мне на плечи.

— Ты знаешь, она может быть … не там