Прекрасный незнакомец

Да, но как он может обвинять Филиппа, коль скоро сам виноват в том, что не обратил на это ни малейшего внимания, когда еще имел возможность чем-то помочь? Что же он за человек в таком случае, если отвернулся от Филиппа, когда тот больше всего в нем нуждался? Филипп, единственный человек в жизни Артура, который пожелал, чтобы Артур вел его, единственный, кто верил, что Артур способен на это. Ну, вот он и привел его — не так ли? — прямиком в могилу.

Артур ненавидел себя за то, каким он был и каким стал.

Вот если бы он был похож на Керри!

Господи, он никак не мог перестать думать о ней, о необыкновенном ощущении ее кожи под своими губами, ее тела, жара ее недр. Ему все время виделось, как она идет по ячменному полю, проводя рукой по верхушкам колосьев. Не мог он отогнать даже такие простенькие воспоминания, как ее веселая болтовня с Мэй, ее смех, который озарял их всех, точно солнечные лучи, ее пляска под скрипку Рыжего Доннера, ее улыбка во время ежедневных посещений старой карги Уинифред, то, как стряхивала она зерна со снопа ячменя. Он никогда не видел женщины, подобной ей, никогда так не восхищался женщиной. Среди светских леди, благосклонности которых он добивался, или тех, кто добивался его благосклонности, он никогда не встречал такой, которая обладала бы хоть частицей естественной красоты — красоты, которой обладает Керри.

Не правда ли, забавно, что она так недосягаема? Керри родилась в иной стране, в ином общественном слое, иначе воспитана. С таким же успехом он мог бы положить глаз на воображаемую королеву луны — Керри для него точно так же недосягаема.

И за это он возненавидел весь мир, возненавидел все, что получил по праву своего рождения. Он завидовал скромной и простой жизни Томаса — труженика, покой которого могло смутить только желание попутешествовать и повидать мир. Но Артур не шотландец и уж ни в коей мере не фермер. Он принадлежит к самому высокому социальному слою, вхож в самые престижные дома на всех Британских островах. Он не мог ни при каких обстоятельствах — реальных или выдуманных — вообразить себя в Гленбейдене.

И это его злило.

Так злило, что он с яростью бил и бил по «мячу», отбрасывая его с каждым днем, все дальше и дальше, словно цель его оказывалась все дальше и дальше от лунки. Его это не волновало.

Он как раз возвращался с очередной игры в гольф, которой занимался недалеко от замка Эффлек, когда хозяин трактира «Ястреб и чертополох» вышел ему навстречу. Артур сразу же подумал, что трактирщику вздумалось запросить с него побольше денег за содержание Томаса, который безмерно раздражал его — невыносимо было тратить хорошие деньги на такую бесполезную лошадь. Но трактирщик удивил его, сообщив новость — мистер Реджис, эсквайр, оставил Артуру свою визитную карточку.

Давно пора, черт побери!

Артур спешился, бросил поводья какому-то веснушчатому парню и нетерпеливо выхватил карточку из руки трактирщика.

— Надеюсь, он сообщил, где его можно найти? — резко спросил Артур.

— Да. Сообщил, — спокойно ответствовал трактирщик и вернулся в дом, не взяв на себя труд, поведать Артуру, где же именно можно найти Реджиса.

Артур, нахмурившись, перевернул карточку. Там было написано очень аккуратным почерком: «Трактир „Броти“.

Замечательно. Он должен отправиться в трактир «Броти», словно он стряпчий, а Реджис — клиент. Он повернулся, схватил поводья, взлетел на проваленную спину Томаса и выехал со двора, радостно предвкушая, как удавит сейчас этого негодяя.

Между тем негодяй-стряпчий был не склонен терпеть мрачное настроение Его Высокомогущественного Я. Джейми совершил очень тяжелое путешествие из Форт-Уильяма, устал, проголодался и так перетрудился, что ему начало казаться, будто он никогда уже не сумеет отдохнуть. Увидев, что по двору идет лорд Кристиан, Джейми тяжко вздохнул и допил свой горький эль. Когда лорд Кристиан ворвался в маленькую общую комнату трактира, Джейми вскочил на ноги. Но едва невыносимый сакс подошел к нему, мистеру Реджису пришлось прикусить язык и согнать с губ насмешливую улыбку — безупречные сапоги, вызвавшие у него такое восхищение всего лишь три недели назад, были вконец испорчены. Похоже, лорд Кристиан претерпел на шотландской земле кое-какие испытания, и от мысли об этом мистер Реджис почувствовал себя счастливым. Настроение его значительно улучшилось, и он протянул руку.

— Милорд, как поживаете?

Подойдя к нему, Кристиан резко остановился, посмотрел на протянутую руку, еще сильнее — как это ни невероятно — нахмурился и скрестил руки на груди. Некоторое время он сверлил гневным взглядом мистера Реджиса, потом скрипнул зубами, сдерживая ярость, и, наконец, процедил:

— Реджис.

Джейми ухмыльнулся и указал на стул напротив себя.

— Не присядете ли?

Сакс с подозрением посмотрел на стул, потом на Джейми. Всем своим видом, показывая, что не намерен здесь рассиживаться, он медленно опустился на стул, а Джейми удобно устроился на своем.

— Извините за опоздание, милорд. Ничего не мог поделать — задержали в Форт-Уильяме.

Кристиан неловко поерзал на стуле, пытаясь просунуть свои длинные ноги под стол.