Прекрасный незнакомец (ЛП)

“Но знаешь, я был бы в восторге, если бы ты не запланировано появилась на встрече в Stella и Sumner.”

“Ты также хотел бы со мной где – нибудь поужинать, или чтобы я осталась ночевать с тобой в гостевой комнате твой мамы, или, возможно, чтобы мы пекли с тобой печенюшки, и все в этом духе”.

“Потому что мне все равно, увидят нас вместе или нет”,- ответил я, с нарастающим разочарованием. “Почему тебя это так заботит?”

“Потому что в это начнут вмешиваться люди”,- сказала она, и повернулась ко мне лицом. “Все будут это обсуждать, сплетничать. Они станут домысливать, смотреть на то, кто мы, что нам обоим нужно. Иметь отношения на публике очень сложно и если ты признаешь, что тебя это как – то волнует, то это будет преследовать тебя всю жизнь”.

“Точно”,- сказал я, кивая.

Я слушал, как мимо нас проносился ветер, приглушаясь занавесями из листьев. Мне нравилось находиться в этом убежище тишины, спрятанной от потока людей, птиц, кого угодно, кто мог бы стать свидетелем нашего разговора и моей безмолвной капитуляции. Внутри меня вскипало так много чувств: осознание того, что я хочу Сару, что я всегда хотел Сару – с первого дня, как ее увидел. Я также принимал ту правду, что я ожидал, что внезапно Сара захочет большего, и именно я буду тем, кто установит границы, не она.

“Макс, просто сейчас у меня в голове полнейший беспорядок”,- сказала она тихо.

“Может, наконец, скажешь мне, почему?”

“Не сегодня”,- ответила она, отводя взгляд к веткам над головой.

“Я рад тому, что у нас есть, но не всегда легко, когда тебя держат на расстоянии”.

Она безрадостно усмехнулась. “Я знаю”. И потом она подалась ко мне, и прижала свои губки к моим губам.

Я ожидал легкий, сдержанный на публике поцелуй, который смыл бы наше недопонимание после того, как я признал, что мне следовало ее предупредить, а она признала, что она слишком остро прореагировала. Но этот поцелуй превратился во что – то совершенно глубокое: ее ручки на моем лице, ее ротик открытый и голодный, требующий большего, и, наконец, она взобралась на мои колени.

“Почему ты такой милый?”- прошептала она, и снова поцеловала меня, приглушая любой возможный ответ.

Некое чувство вонзилось в мое сердце. Оно ощущалось таким большим, что его нельзя было испортить, забравшись своими пальцами в ее трусики или начав ласкать ее под деревом. Я отстранился. “Я милый, потому что ты мне действительно очень нравишься”.

“Ты хоть иногда врешь?”- спросила она, смотря своими глазками в мои.

“Конечно, вру. Но почему я должен быть нечестным с тобой?”

Ее личико посерьезнело, и она задумчиво кивнула. После долгой паузы, она прошептала: “Мне нужно вернуться”.

Мое настроение тут же сменилось с теплого и интимного, на неизбежно дежурно деловое. Эта девочка была настоящим бумерангом. “Хорошо”.

Она встала и отряхнула траву со своих коленок и юбки. “Возможно, нам не следует возвращаться вместе”.

Я мог только кивнуть, боясь высказать весь список разочарований от ее правил поведения на публике, особенно после того, как она практически оседлала меня под деревом.

Задержав на мне взгляд, она потянулась и осторожно поцеловала меня в щеку. “Ты мне тоже очень нравишься”.

Я смотрел на то, как она уходит, распрямив плечи и подняв голову, и смотря на мир так, как будто она всего лишь возвращалась с ободряющей прогулки по парку.

Я посмотрел вокруг себя, как будто бы я мог собрать свое сердце, которое почти рассыпалось на кусочки по траве.

Часть одиннадцатая

Сказать, что наш разговор с Максом в парке было странным – значит, ничего не сказать. Я знаю, что я слишком остро прореагировала, но, если честно, то и он тоже. Волновался из – за моей реакции в конференц – зале? Бежал за мной? Что вообще происходит?

В понедельник вечером, я пришла домой, и провела два часа за приготовлением датских оладушек на ужин. Пухлые кружочки теста, жаренные и посыпанные сахарной пудрой, традиционно подавались к завтраку, ну и фиг с ними. Мне нужно было на чем – то сосредоточиться. Это был рецепт моей бабушки из Дании, и пока я старалась сделать их идеальными, у меня была возможность подумать.

В последнее время, я вообще мало думала.

Но готовка была чем – то, что ассоциировалось у меня с моей семьей, и заставила меня заскучать по дому, по своим родителям, по безопасности предсказуемой жизни, неважно, насколько угнетающей и лживой она была.

Я потянулась к телефону, совершенно не заботясь о том, насколько выпачканными были мои руки. Мама ответила на седьмом звонке. Как типично.

“Привет, тыковка!” Я услышала, как у нее на заднем фоне что – то грохнуло, и она выругалась: “Твою ж мать!”

“Ты в порядке?”- спросила я, улыбаясь в трубку. Было так чудесно, что всего от нескольких слов я почувствовала себя лучше.

“Да, просто уронила свой айпад. Милая, у тебя все хорошо?”- когда она задала этот вопрос, я вспомнила, как звонила ей этим утром, по дороге в метро.

“Просто хотела услышать твой голос”.

Она замолчала. “Скучаешь по дому?”

“Немного”.