– Должно быть, это странно – быть с кем-то так долго, а затем наблюдать конец, – повернувшись к окну, тихо сказала она. – Даже не могу себе представить, – ее челка упала на один глаз; тонкую мочку уха украшала маленькая бриллиантовая сережка. Повернувшись ко мне, она сказала: – Я сожалею, что в офисе это обсуждали. Они должны были понимать, что это вторжение в личную жизнь.
Я молча посмотрел в сторону. Каждый потенциальный ответ, что я мог дать, ощущался слишком честным.
Но когда настала тишина, стало неловко. Она расслабленно смотрела в окно, и я с облегчением понял, что неловко было только мне. Напряжение, что было в лифте, исчезло, и что-то в ней успокоилось.
Я был удивлен, поймав себя на мысли, насколько сильно мне нравилось быть рядом с ней.
***
В конце концов Руби задремала, потихоньку наклоняясь в мою сторону, пока ее голова не легла на мое плечо. Я повернулся, сказав сам себе, что смотрю в окно, хотя на самом деле воспользовался возможностью вдохнуть легкий цветочный аромат ее волос. Вблизи ее кожа была идеальной. Светлая, с россыпью крошечных веснушек на носу и с ярким красивым цветом лица. Ее губы были влажными там, где она их облизала. Темные ресницы почти лежали на ее щеках.
В руке она держала небольшой фирменный блокнот Р-К и ручку. Я взял его из ее слабой хватки – действуя против собственных правил и движимый любопытством открыть его. На первой странице оказались рабочие заметки. Наше расписание, контакты некоторых компаний из нашей сферы, список, с кем мы встретимся в Нью-Йорке и небольшой перечень мыслей, как она может использовать эту конференцию, чтобы сформулировать тезисы предложения для Маргарет Шеффилд. Могу сказать, что она тщательно законспектировала все, о чем ей сказал Тони.
В самом низу своим аккуратным почерком она написала:
План №1: не глупи рядом с Найлом Стеллой. Не пялься, не бормочи, но и не молчи. Ты справишься. Он всего лишь человек.
Только сейчас до меня дошло, что это был скорее личный дневник, нежели профессиональный. Она настолько беспокоилась о поездке в компании с вице-президентом, что сама себе написала подбадривающее напоминание.
Аккуратно вложив блокнот обратно в ее руку, я закрыл глаза и наклонился в ее сторону, молча извиняясь за вторжение на этот раз в ее личную жизнь.
Я мечтал о мягкой и нежной коже, касающейся моей обнаженной груди, и о поцелуях со вкусом шампанского.
Глава 3
Меня разбудил голос стюардессы, через громкоговоритель извещавший пассажиров, что самолет начал снижение над Нью-Йорком.
Веки затрепетали, и я открыла глаза, сразу же поморщившись. В лицо дул поток сухого холодного воздуха, а фоном ревел двигатель. Меня беспокоила моя неудобная поза, не говоря уже об острой нужде прогуляться в сторону туалета, но при этом…
Мне было так комфортно. Тот, с кем я была рядом, был теплым, твердым, вкусно пахнущим и…
Я резко выпрямилась, выныривая из-под руки Найла Стеллы, обнимавшей меня, и –
В лифте было ужасно, но это…
Осторожно высвободившись из его объятий, я осмотрелась, не представляя себе, сколько сейчас времени. В салоне было все еще темно, и я заметила, что большинство людей вокруг нас спят, а шторки иллюминаторов были закрыты, не пропуская свет. Пригладив волосы, я попыталась как-нибудь потянуть затекшие мышцы. Шея-то выживет, а вот с туалетной ситуацией действительно нужно что-то делать. Причем как можно скорее.
Я откинулась на спинку кресла, пробежала вспотевшими руками по бедрам и дала себе время все обдумать. Еще вчера Найл Стелла не знал о моем существовании. Сегодня же я прилетела в Нью-Йорк практически у него на коленях. За двадцать четыре часа Руби Миллер, Тайная Поклонница и Полу-Сталкер, превратилась в Руби Миллер, Попутчицу На Международном Рейсе.
Не говоря уже о том, что я на нем спала, а некоторые части его тела определенно спали на мне. Интересно, что у меня запланировано на сегодняшний