Прекрасный секрет

Дверь в квартиру осталась открытой, я поняла это, только когда он со стоном толкнул ее ногой. Закрыв глаза, он схватил меня за бедра, посасывал и что-то бормотал, и я оперлась на локти, чтобы видеть его. Лучше того, что он делал, было только смотреть на то, что он делает. Каждое движение языка, его тихие вздохи давали понять, что с ним происходит что-то особенное. Я хотела сказать ему, что прямо сейчас я поняла – ты мой. Ты не думаешь больше ни о чем, только об этом. Я даже не уверена, что ты делаешь это ради моего удовольствия.

Но я не могла выдавить ни слова, не говоря уже о связном предложении; я только задыхалась и вскрикивала, умоляя: еще, еще, так, да, вот так, вот так и потом:

о-о

черт

я кончаю.

Он застонал в ответ и пробормотал:

– Я так хотел снова почувствовать этот вкус.

И я окончательно слетела с катушек. Я упала на спину, раскинув руки и поднимая бедра еще выше, двигаясь под ним, а потом застыла на мгновение, когда на меня нахлынула волна оргазма, распространившаяся от того места, где он меня целовал, по всему телу, до кончиков пальцев и вверх по лицу.

Я вцепилась в его пиджак, который он даже не потрудился снять, и попыталась нащупать воротник, чтобы притянуть его выше. Я хотела раздеть его, почувствовать внутри себя. Почувствовать тяжесть его тела, обхватить ногами его узкие бедра.

Он сел, стащил пиджак, ослабил галстук, снял рубашку. Я лежала на полу и краем глаза видела, как вздымается моя грудь. Не могла отвести глаз от его лица.

Я ослабела. Мышцы расслабились, в голове воцарилась благословенная пустота. Найл снял с меня трусики, потом юбку, раздевая меня медленно и целуя обнажающиеся участки тела. Я думала, он сразу же войдет в меня, я чувствовала его твердость, когда он целовал мою шею и вжимался в бедра. Но он удивил меня, подхватив на руки и неся куда-то по узкому коридору.

– Куда мы? – спросила я.

– Мне не нравится идея снова заниматься с тобой любовью на полу.

Целуя его шею, я продолжила:

– Так вот чем мы сейчас займемся?

Он кивнул.

– И будем заниматься всю ночь и большую часть завтрашнего дня.

В прошлый раз я не успела рассмотреть его спальню, поскольку убежала практически сразу после пробуждения. Большие окна, белые стены, несколько фотографий Энсела Адамса. С подписью автора. Мои глаза расширились от изумления. Огромная кровать, аккуратно застеленная темными простынями и одеялом. Маленькая ванная в дальнем конце, одинокая лампочка на прикроватном столике. Комната мужчины, без излишнего декора.

Найл поставил меня спиной к себе, проводя руками по моим плечам к бедрам и прижимаясь грудью сзади.

– Ложись в постель. – Его тихий приказ был смягчен поцелуем в шею.

Я забралась на кровать и наблюдала, как он стремительно оказался рядом со мной и устроился между моих бедер.

– Поцелуй меня, – потребовала я.

– Скоро.

Он наклонился и снова провел языком у меня между ног. Теперь он делал это совсем иначе, медленно, нежно, ласково.

– Либо тебе это нравится, либо ты чувствуешь себя очень, очень виноватым.

– Это ужасная непристойность, – согласился он, целуя внутреннюю сторону бедра. – Ладно еще пялиться на твою грудь, наблюдать, как ты ублажаешь себя, а еще вводить в тебя пальцы. Но ласкать тебя языком? – Он лизнул меня и промычал: – Это сладкое местечко могу видеть только я? Ужасный разврат.

– Мне кажется, ты собственник.

– О да. Признаюсь, мне нравится мысль о том, что это тело принадлежит мне.

– Теоретически оно мое.

– Как скажешь, любимая.

– Осторожно, – поддразнила его я. – Ты же не хочешь заходить на территорию Л? – Чувствует ли он, как мне нужно это слышать?

– Разве? – спросил он, окидывая взглядом все мое тело. – Разве ты не слышала, как я только что признавался в любви каждый раз, прикасаясь к тебе?

Я заулыбалась и хотела было пошутить, но поняла, что он говорит серьезно. Да. На полу он с благоговением все время повторял: «Я люблю тебя».

– О.

Ах, эта нереальная улыбка, лукавая и веселая.

– Тебе хочется, чтобы я сказал это на ушко?

Я прикусила губу, пожимая плечами.

– Мне нравится, где сейчас находится твой рот, но я бы не возражала услышать это повыше.

Его поцелуи поднимались по моему телу выше и выше, влажные губы, настойчивые руки, легкие укусы. И каждое прикосновение сопровождалось словами.

Его большое тело нависало надо мной и закрывало весь мир, и меня охватило ни с чем не сравнимое чувство безопасности. Он знал меня всякую – и когда я сходила с ума от радости, и когда была в глубокой печали; и был причиной того и другого. За те месяцы, пока я любила его безответно, а потом за четыре короткие недели рядом он стал для меня больше, чем любовником; он стал моим лучшим другом.