Прекрасный желтый Дунай

В половине девятого Илья Круш скрылся в своей рубке, а в девять уже спал крепким сном, который продолжался до первых лучей солнца.

Эти утренние часы, как известно, самые подходящие для рыбной ловли — как в хорошую погоду, так и тогда, когда при южном или юго-восточном ветре идет тихий теплый и прерывистый дождик. Настало утро, и Илья Круш услышал на прощание «Счастливого пути!» от двух-трех человек, поднявшихся в такую рань, чтобы проводить его; он отвязал лодку и сильным толчком багра направил ее в клубы легкого тумана, который скользил по поверхности воды.

Так прошел первый день, потом второй. Илье Крушу понадобилось пять суток, чтобы пройти пятьдесят лье от Донауэшингена до Ульма. Правду сказать, не все дни были равно благополучны. Не то чтобы какие-то неполадки случились с судном — фортуна по-прежнему была к нему благосклонна. Просто обстоятельства не всегда благоприятствовали рыбной ловле: один раз пошел проливной дождь, и тогда Круш, хорошенько укутавшись в брезентовый плащ и спрятав голову под капюшон, старался сколько мог держаться в середине реки, пока сильные волны не заставили его искать укрытие под одним из прибрежных деревьев.

Первого мая после полудня он причалил к набережной Ульма — второго по значению, после столичного Штутгарта, города королевства Вюртемберг.

Было только три часа, по дороге Круш продал весь свой утренний улов и потому мог отдохнуть до завтра, не заботясь о поиске покупателей. Впрочем, это выражение не совсем справедливо, поскольку покупатели сами искали его.

Оказалось, однако, что прибытие лауреата «Дунайской удочки» осталось незамеченным. Его ожидали только к вечеру, поэтому обычного шума и ажиотажа не было. И, очень довольный этим, Илья решил осуществить свою давнюю мечту посмотреть город, не привлекая к себе излишнего внимания. Прежде он никогда не бывал в Ульме и вот теперь получил такую возможность.

Сказать, что набережная была пустынна, будет неточным.

Какой-то человек следовал по берегу за готовившейся причалить лодкой, не сводя с нее глаз.

Узнал ли он Илью Круша? Как бы то ни было, последний ничуть не насторожился.

Незнакомец с острым взглядом, решительной походкой, хотя ему перевалило далеко за сорок, был среднего роста, довольно худощавый, затянутый в венгерский костюм, очень ладно на нем сидевший. Он то и дело оглядывался, будто опасался, что кто-нибудь увидит его или последует за ним. В руке этот человек нес кожаный чемодан.

Когда Илья Круш высадился на берег, незнакомец, похоже, обдумывал какое-то решение. Заговорить ли с рыболовом или вернуться в город, чтобы сообщить о его приезде?..

В это время невозмутимый Илья Круш как следует закрепил якорь, снова влез в лодку, закрыл дверь в рубку, убедился в том, что висячие замки на крышках ящиков заперты, спрыгнул на землю и, довольный тем, что его не сопровождает кортеж поклонников, совершенно свободно достиг первой улицы, ведущей к центру города.

Наблюдатель последовал за ним, держась в двадцати шагах позади.

Ульм разделяется Дунаем на две части, что делает левую часть вюртембергской, а правую — баварской[33], но в целом это очень немецкий город, и, если бы наш рыболов был знатоком, он смог бы заметить разницу между этим городом и городами его родной страны.

Может быть, человек, который преследовал его с северной части Ульма, хотел послужить ему в качестве чичероне?[34] Но он не пытался заговорить с Крушем и довольствовался тем, что не терял его из виду.

Ну а Илья Круш шел вдоль улиц, по сторонам которых располагались старые, открытые лавочки, магазины, в которые покупатели не заходят внутрь, поскольку торговля происходит с застекленных прилавков. Когда в городе дует ветер, стоит страшный грохот, так как на концах железных крюков раскачиваются тяжелые вывески, сделанные в форме медведей, оленей, крестов и корон.

Добродушный Илья Круш с широко раскрытыми глазами и разинутым от удивления и восхищения ртом шел наобум, справедливо полагая, что ноги сами приведут его к местным достопримечательностям. Достигнув старой крепостной стены, он оказался в квартале, где вдоль грязного ручья располагались сушильни мясников, торговцев потрохами и дубильщиков. Вдоволь насмотревшись на выставленное мясо, он соблазнился печенкой, пообещав себе зажарить ее на жаровне в лодке. Как большинство рыболовов, он не особенно любил рыбу, за исключением карпа и щуки, а вот котлетами и другими изделиями колбасников никогда не пренебрегал.

Илья Круш не ограничился только этой покупкой. Он знал, что старый имперский город славится улитками, объем продаж которых каждый год достигает нескольких миллионов штук. Наш герой тоже приобрел несколько дюжин, которые, несомненно, обошлись бы ему дешевле или же вовсе даром, если бы продавец знал, с каким знаменитым клиентом имеет дело. Но, Илья Круш, равнодушный к собственной популярности, надеялся, что его инкогнито не будет раскрыто и через какое-то время он сможет спокойно покинуть Ульм.