Прекрасный желтый Дунай

— Полиция… В укрытых здесь повозках может быть только контрабанда, а те, кто их сопровождают, могут быть только контрабандистами!

Никакого ответа.

— Мы арестуем эти повозки, — в последний раз предупредил Карл Драгош.

Вместе с отрядом он вышел на поляну, не заметив, что у контрабандистов преимущество в числе — двадцать человек против двенадцати.

Но не успел шеф полиции сделать и пяти-шести шагов вперед, как кто-то властным голосом произнес:

— Еще шаг, и вы — покойник!

Но остановить Карла Драгоша было невозможно. Он выкрикнул:

— Если это говорит сам Лацко, то я сумею заткнуть ему глотку!

Отряд продолжал двигаться к повозкам. Неожиданно кто-то выхватил факел из руки полицейского, и снова стало темно.

Ни одного выстрела не прозвучало ни с той, ни с другой стороны. Началась рукопашная, но полицейские слишком поздно поняли, что противник сильнее — схватка обернется не в их пользу.

Только через несколько минут в дело вступили револьверы. В полной темноте несколько полицейских и контрабандистов были задеты пулями. Дальше действовать вслепую было безумием. И после яростной атаки, встретившей столь же яростное сопротивление, Карл Драгош решил собрать своих людей и отступить. Покинув поляну, патруль вернулся на дорогу, чтобы соединиться с другими полицейскими выше по Мораве.

Через четверть часа обоз с двумя легко раненными бандитами снова тронулся в путь. Около четырех часов он достиг бухты Кордак. Поблизости никого не было. Товар спешно погрузили. Все, кроме главаря, поднялись на борт. И с первыми лучами солнца баржа по довольно быстрому течению устремилась вниз по Дунаю.

Х ОТ ВЕНЫ ДО ПРЕССБУРГА И БУДА-ПЕШТА

Вену от Прессбурга отделяют около двадцати пяти лье, и вечером 25 мая Илья Круш уже преодолел три четверти этой дистанции. После ночи, проведенной под защитой мыса, близ устья маленькой речки (на расстоянии половины ружейного выстрела от нескольких одиночных домов) он забросил удочку и поймал около двадцати отличных рыбин, которых намеревался вечером продать в Прессбурге.

Илья Круш снова был один, его спутник больше не плыл с ним вниз по течению великой реки.

Почему? Было ли их расставание добровольным или случайным? Встретятся ли два друга — а теперь уже можно их так называть, потому что со стороны Ильи Круша речь шла о серьезной привязанности, — позднее, чтобы вместе продолжить плавание? Ответы на эти вопросы читатель сейчас узнает.

Коротко говоря, произошло следующее.

Как мы помним, Илья Круш и господин Егер вечером 18 мая отдыхали у причала в глубине узкой бухты на притоке Нуссдорфа.

Мы знаем также, что плоскодонка не заходила в Вену, так как река проходит несколько севернее города. Поскольку было уже довольно поздно — около девяти часов вечера, — господин Егер решил отложить на завтра свой визит в столицу Австрийского королевства.

Что касается Ильи Круша, то прежде он уже не раз бывал и в этом городе, чья площадь не так уж велика, и во всех его тридцати четырех предместьях. Тогда он с удовольствием осмотрел императорский дворец, дворец канцлера, городскую ратушу, арсеналы, монетный двор, таможню, театр, дворцы Эстерхази, Лихтенштейна, почтительно преклонил колени в соборе Св. Стефана[72], церквах Св. Петра[73], Св. Карла[74], прогулялся по Пратеру, Аугартену и Фольксгартену[75], по площади Старого рынка, вдоволь налюбовался великолепными видами, которые открываются взору с террас сада Бельведер.

Теперь, думаю, понятно, почему Илья Круш решил не покидать плоскодонку, где чувствовал себя укрытым от происков венских газетчиков и где стоустая слава не донимала его. В путь он собирался лишь через день — именно так уговорились они с господином Егером, у которого оказались срочные дела в столице. Уже в восемь утра господин Егер ушел, чтобы непременно вернуться к ужину. По настоятельной просьбе Ильи Круша он пообещал никому не раскрывать инкогнито лауреата «Дунайской удочки».

— Я могу рассчитывать на вас, господин Егер?

— Несомненно, господин Круш.

Сойдя на берег, господин Егер быстрым шагом направился вдоль Дунайского канала, протянувшегося между кварталами Аустергрюнд и Леопольдштадт, сквозь лабиринт хорошо знакомых ему улиц к центру города.

День для господина Егера выдался богатым на происшествия, а вот для Ильи Круша он оказался самым обычным. Некоторые местные издания все-таки сообщили, что в ближайшие дни он пройдет мимо Вены. Сам рыболов мог в этом убедиться, просмотрев одну из газет в маленьком кафе неподалеку от причала. Завсегдатаи этого заведения даже не подозревали, что в уголке за кружкой пива сидит лауреат «Дунайской удочки» собственной персоной.

Скоро Илья Круш вернулся к лодке и занялся тщательной уборкой: как следует промыл днище и сиденья, встряхнул и выбил пыль из постельных принадлежностей, а затем просушил их на солнце. За работой он думал больше о друге, чем о себе. В полдень рыболов устроился на корме и пообедал с умеренностью, которая так дружит с хорошим желудком, и невозмутимостью, свидетельствующей об уравновешенной психике.