Прелесть (Повесть о Новом Человеке)

Андрей спрыгнул с коня. Рядом с шаром стояла непонятная конструкция, издали напоминавшая учебный скелет из биологического класса. Андрей приблизился и пошел вокруг, задирая голову. Конструкция представляла собой сложное шарнирное устройство с блоками, шестеренками, противовесами разной величины, наверное, как подумал Андрей, для усиления, с растяжками из проржавевшего уголка, и пронизывалась одним, хитро пущенным внутри тросом. Устройство сработано было на скорую руку из подсобных материалов. Так, чугунные чушки, служившие противовесами, были взяты из спортклуба "Фили", а на двух самых больших шестернях, ярко выкрашенных в андреевские цвета, можно было прочесть трафаретку "Ресторан Поплавок".

С боку на уровне поднятой руки располагалась никелированная ручка от старой швейной машинки "Zinger". Все это стояло на сваренном из рельс параллелепипеде, и в углу блестела латунная авторская бирка. Андрей привстал на цыпочки, почти не сомневаясь, что там написано Зураб Церетели, и прочел: "Самокопатель", исполнено по чертежам Лао Цзы кузнецом Демидовым.

Он уж было потянулся покрутить, но тут под действием особенно сильного порыва ветра огромная клешня железного человека покачнулась и со скрежетом уцепилась за никелированное колесико. Подошел здоровенный мужик в маске сварщика, по-хозяйски облокотился на ребро пьедестала и глухо, как из бочки, сказал:

- Он сам себя крутит. Тут у него собачка стопорная, ежели ее свернуть, то начнет дрыгаться как пятидесятник. Странный трактор называется.

- Аттрактор, - поправил сварщика Андрей. -Точно, - мужик обрадовался взаимопониманию,

- И главное, заметь, ничего не потребляет.

- Да как же? - удивился Андрей вспомнив второе начало термодинамики,

- Есть же трение, - он взглянул на проржавевшие несмазанные оси шестерен и блоков. - Что же это, вечный двигатель из железа?

- Нет, браток, вечный двигатель невозможен, вот это железно.

- Тогда как же?

- А сила ветра зачем? Слышь, как гудет.

Андрей снова запрыгнул на лошадь и прошептал:

- Сквозь волнистые туманы...

- Зачем все время читаешь стихи? - спросила Катерина.

- Это не стихи, это русские мантры, что бы не болела... - он хотел сказать душа, но запнулся.

- А меня просто в дрожь от этих строк... - Призналась Катерина. Так себя жалко становиться...

- Да, Катерина, ты их тоже повторяй, это не душа, это ветер Пустоты гонит тучи от меня к тебе, а от тебя к тем мужчинам, им тоже надо знать, что такое родина, ведь она такая маленькая по сравнению с Пустотой, пусть просто повторяют и не представляют смуглого бесенка в цилиндре, опасливо озирающегося из-за спины возницы.

Он прикоснулся щекой к теплой мягкой шкурке.

- У тебя шубка замечательная.

- Обыкновенная заячья, еще от прабабки осталось, дореволюционная.

Потом они спешились. Конь понуро плелся сзади, фыркая горячим паром.

Так они прошли до начала "оздоровительного маршрута", и здесь Катерина привязала коня к спящему дереву. Андрей, будто со стороны, смотрел, как они растворяются в темноте Нескучного Сада, и казалось, нет ни Москвы, ни мира, ни ветра.

- Как твой ремонт?

- Подходит к концу. В гостиной поставила гарнитур из красного дерева. Красиво - глаз не оторвать.

- Вся эта красота от страха. - выдал Андрей.

Катерина удивленно остановилась. Они как раз оказались на пригорке, и здесь было место, которое хотелось назвать обрывом. Во всяком случае, отсюда сквозь голые деревья была видна Москва-река, то есть она была бы видна - а сейчас, в кромешной темноте только угадывалась.

- Да, от страха, но страха подсознательного. Поэтому нами он воспринимается, как нечто иное - манящее, загадочно красивое. Здесь чистая математика, я бы даже сказал арифметика.

- Ну, право, Андрюша, уж не собираешься ли ты гармонию алгеброй поверить. - Катерина усмехнулась той самой своей понимающей и непонятной улыбкой.

- Именно собираюсь, именно гармонию даже не алгеброй, а чистой арифметикой. И именно потому это красота не та, не настоящая, которой следовало бы восторгаться. - Андрей разволновался, - Вот, смотри, с этого пригорка хорошо видно закат.

- Закат, закат, - ничего не видно.

- Ну не важно ты представь... нежно розовая полоса, потом чуть зеленоватая, переходящая в ультрамарин...

- Да, я люблю закаты, ты знаешь, я даже соскучилась по ним. И еще я люблю море, смотреть как волны набегают из бесконечности пощекотать лодыжки.

- Как ты верно сказала. Именно из бесконечности, здесь корень, когда ты смотришь на волны, или на закат, или на покачивающееся пламя в камине...

- Точно, камин я уже поставила. Андрей увлекся: