Прелесть (сборник)

Свою литературную деятельность писатель начал в 1930 году и за тридцать шесть лет опубликовал несколько больших романов: “Кольцо вокруг солнца” (1951), “Город” (1952), “Снова и снова” (1955), “Время — простейшая вещь” (1961), “Они ходили, как люди” (1962), “Пересадочная станция” (1963), “Вся плоть — трава” (1965) и множество повестей и рассказов, которые печатались в крупнейших научно-фантастических журналах США и затем выходили отдельными изданиями. Некоторые из его произведений (роман “Пересадочная станция”, повесть “Необъятный двор”) отмечены премией Хьюго.

У Саймака в США, как правило, “хорошая пресса”, и известный английский прозаик Кингсли Эмис, частенько выступающий в роли исследователя англо-американской фантастической литературы, считает его одним из наиболее поэтичных писателей-фантастов нашего времени.

Итак, перед нами литератор старшего поколения, вполне сложившийся, с собственной течкой зрения на важнейшие события современности, литератор, который достиг значительных высот мастерства и выработал сугубо индивидуальный творческий почерк. Близкое знакомство с ним должно доставить истинное удовольствие нашим читателям.

Но прежде чем говорить о неоспоримых достоинствах творчества Саймака, мне бы хотелось отметить некоторые его слабости, свойственные, хотя и в разной степени, многим западноевропейским и американским литераторам.

Нам, писателям, пользующимся методом социалистического реализма, часто бросают упрек: вы видите будущее как бы в замороженном состоянии — грандиозный, сверкающий голубизною айсберг, который вы называете коммунизмом.

Эти упреки — свидетельство чисто механистического, а не диалектического подхода! Мы действительно считаем, что коммунизм как социальная формация является наиболее совершенной. Но это вовсе не означает, что наше представление о коммунизме абсолютное и, следовательно, неизменное. Мы видим будущее общество в его беспрерывном и бесконечном движении и вовсе не намерены заключать грядущее в жесткие рамки уже достигнутого. Мы твердо убеждены, что за хорошим последует лучшее, за лучшим — еще более совершенное. “Мы вовсе не смотрим на теорию Маркса, как на нечто законченное и неприкосновенное, — писал Ленин, — мы убеждены, напротив, что она положила только краеугольные камни той науки, которую социалисты должны двигать дальше во всех направлениях, если они не хотят отстать от жизни”[2].

И наши споры с американскими коллегами приобретают скорее философский, нежели социологический характер. Все ли вечно и неизменно под звездами?

В одной из своих статей Айзек Азимов заявил, что современной американской научной фантастике вообще не свойственна идея социальных преобразований, так как, по его словам, “наши писатели-фантасты серьезно сомневаются в том, что какое-либо новое общество будет лучше… что какие-либо приемлемые преобразования автоматически приведут к утопиям”. Еще более определенно высказался на этот счет другой американский писатель, Мак-Рейнольдс, называющий себя в фантастике социологом экспериментатором (в разные годы им опубликованы повести и рассказы о мире будущего, основанном на анархизме, технократии, социализме, коммунизме, синдикализме, “промышленном феодализме”, государственном капитализме). Полемизируя с советскими критиками, он писал: “Очевидно, что когда писатели-фантасты основываются на данных из области политической экономии, то им легче представить себе антиутопии, нежели совершенное общество будущего. На каждое произведение типа “Взгляд назад” Беллами приходится несколько произведений типа “1984 год” Оруэлла. Одна из причин этого, возможно, заключается в том, что современные социальные учреждения настолько совершенны, что всякое изменение их может быть только в худшую сторону”.

Если внимательно следить за современной, конечно только серьезной, американской фантастической литературой, придется признать, что Азимов и Мак-Рейнольдс правы в одном — произведения с конструктивным подходом к будущему, произведения, вселяющие надежду, что будущее будет иным, лучшим, нежели сегодняшний день, в ней начисто отсутствуют.

Надо, однако, полагать, что причина отсутствия социальных утопий в американской фантастике запрятана гораздо глубже и имеет больше аспектов, нежели это кажется Мак-Рейнольдсу.