Читаем Прелести жизни. Книга вторая. Цена жизни. Том 3 полностью

Возможно, что он прихватил что-нибудь с собой? Нашёл кому ценность доверять. Пора поставить вопрос перед Насыровым о складе.

– Людмила! Дети меня видели? – спросил, у жены. – Или они до сих пор находятся в гостях у моей мамы?

– Дети успели тебя наблюдать, – ехидно, ответила жена, – пока Ваше величество тут отдыхало целые сутки.

– Ладно! Хватит острить. – огрызнулся против. – Пойду, посмотрю, что в подвале осталось из красок и материалов.

– Нечего смотреть. – сказала жена. – Пока ты болтался по горам за кекликами, всё раздала по бригадам.

Она протянула мне список материалов за подписью бригадиров. По этому списку было видно, что в подвале действительно ничего не осталось. Выходит, что на завтра мне надо организовать машину и самому заняться завозом материалов по объектам.

Если объекты вообще существуют. Но в первую очередь надо съездить к Насырову Сухробу. Сейчас к Гиззатулину Нигмату схожу и договорюсь с ним насчёт машины, чтобы мне в общественном транспорте всюду не мотаться.

Иначе, завтра сорву всю свою работу. Надел спортивный костюм, пошёл к Гиззатулиным, которые жили в своём доме через две улицы от нас.

– Здравствуйте, Расул Довлатович! – приветствовал, отца Нигмата. – Ваш сын Нигмат сейчас дома?

– Здравствуй, Александр! – ответил Расул Довлатович. – Проходи в дом. Мои сыны все дома. Будь гостем.

Двор Гиззатулина многими предметами напоминал мне двор татар. В глубине двора стояла старая арба, в которую татары запрягают ишаков.

Рядом валялась круглая детская кроватка-коляска, расписанная под татарский национальный орнамент яркими анилиновыми красками. Возле сарая, у большой копны соломы, не спеша, жевал свой корм облезлый ишак.

Клочья шерсти свисали у него с живота. Возможно, что ишаки, как собаки, линяют весною? Может быть, ишак старый и облезлый, как плешивый старик облысевший?

При виде меня ишак стал издавать гортанные звуки, от которых в панике разбежались куры по всему двору. Вероятно, что таким образом, как собака, ишак предупреждает хозяев о появлении чужака в их доме.

Скорее всего, ишак просто отпугивает меня от своего корма. В любом случае, рёв ишака песней назвать невозможно.

На рёв ишака вышел из дома Нигмат, чтобы посмотреть на причину, из-за которой ревёт ишак. Мы обменялись приветствиями. Сказал ему, что, как всегда, встречаемся завтра в шесть часов утра у моего дома. Нигмат пригласил меня в дом, сослался на занятость.

– Ты знаешь, где живёт наш водитель грузового автомобиля "КАМАЗ", Хусаинов Маирбек? – спросил, у Нигмата. – Мы с ним договорились о грузовых перевозках материалов по нашим объектам.

– Конечно знаю. – ответил он. – Мы с тобой вместе дважды к нему домой ездили. Рядом река Кафирниган.

– Вот прекрасно! – сказал Нигмату. – Пожалуйста, сегодня езжай к нему домой и узнай, где он будет завтра. Возможно, что он завтра понадобится со своей машиной? Всё!

Завтра встретимся. Как договорились, в шесть. В то время, когда подошёл к калитке, чтобы выйти со двора, почувствовал, что за мной кто-то следит.

Повернулся в сторону татарской кибитки. Занавеска дёрнулась на окне, но успел заметить лицо Рашида.

– "Что-то на работе ни так?" – подумал подозрительно. – "Иначе бы Рашид выскочил во двор вперёд Нигмата и стал бы качать свои права. Ни думаю, чтобы Рашид мог сильно навредить. Он слабак на такие авантюрные дела."

Сделал вид, что не заметил Гиззатулина Рашида. Как ни в чём небывало, отправился к себе домой.

– Мой папочка пришёл! – радостно, встретила меня Виктория, со своими поцелуями. – Посмотри, что у меня есть.

Виктория достала из своего карманчика, размером с голубиное яйцо, бледно матовый камешек, который стал переливаться бледно-розовым цветом. Это был кварц, который в народе называют "лунный камень".

Ни очень-то разбираюсь в самоцветах, но, вероятно, всё же это был он. От этого камня исходил точно такой же бледно-розовый цвет, как в пещере духов.

Выходит, что там было много подобных камней или даже целая скала. Вот только чем, там, подсвечивался этот кварц? Ведь без света он не мог светиться. Значить там был какой-то источник света.

Но, только, какой? Мы находились в пещере ночью. Свет солнца отпадает. Луна тут тоже не причём. Может быть, какая-то энергия Земли подсвечивала "лунный камень"?

Возможно, также мужчины с носилками, в память духов предков, жгли в глубине пещеры ритуальные костры, от которых свет падал на стены и светился? Отсюда, стоны и вздохи из пещеры.

Вокруг одни вопросы на все загадки. Что было там, в пещере духов в действительности, вероятно, никогда не смогу узнать. Главное, это то, что мы с братом оба смогли вернуться из пещеры духов целыми и невредимыми.

– Вика! Скажи мне, пожалуйста. Где ты взяла этот прекрасный камушек? – таинственно, спросил дочку.

– Камушек выпал у тебя из куртки. – также таинственно, шёпотом, ответила Виктория. – Папа! Какой ты хитрый! Принёс мне подарок от лисички и прикидываешься, что не знаешь, откуда у тебя камушек появился.

– Наверно, стал стареть? – в своё оправдание, ответил, дочери. – Ты, уж, извини меня старика. Виноват.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Свинцовая строчка
Свинцовая строчка

Исключительные по своей правде романы о Великой Отечественной. Грохот далеких разрывов, запах пороха, лязг гусениц – страшные приметы войны заново оживают на страницах книг, написанных внуками тех, кто в далеком 1945-м дошел до Берлина.«Война, в полном смысле этого слова, перед моими глазами… Я в первые же дни явился свидетелем гибели двух пехотных полков с их командирами. Война – это страшная штука… особенно для пехоты. Я живу на НП полка и видел штурм, а теперь созерцаю поле, покрытое серыми шинелями. Долго они еще будут лежать!»Эта книга представляет собой окопную повесть. Но она отличается от «лейтенантских повестей», созданных писателями в домашней, мирной обстановке, спустя годы после окончания войны. Эта книга написана именно в окопах. Автор использовал письма отца, которые приходили с фронта, литературно обработал их, добавил отцовские устные рассказы. Это хроника всей войны, истинный взгляд из окопа.

Олег Алексеевич Рябов

Проза о войне / Книги о войне / Документальное