Прелестная беглянка

— По крайней мере, теперь вы сможете установить, кто получал более пылкие и нежные письма: вы или Мортимер?

Граф снова полусердито взглянул на нее, но понял, что она его поддразнивает.

— Ступайте спать! — громовым голосом приказал он.

В ответ он услышал лишь короткий смешок, после чего Петрина исчезла за дверью.

Поднявшись наверх, в спальню, Петрина спрятала письма в надежное место, разделась и, убрав одежду графа в платяной шкаф, легла в постель.

Перебирая в памяти события этого вечера, она пришла к выводу, что в конце концов ей повезло: окажись на месте графа кто-нибудь другой, неизвестно, чем бы все кончилось.

Ей угрожал бы не только арест за воровство, но и опасность другого рода. Здесь, в Лондоне, были мерзавцы, которые преследовали женщин самым ужасающим образом. Об этом Петрина узнала, когда приехала в Лондон. Некоторые сведения она почерпнула из случайных разговоров, о многом прочла в газетах. Так, ей было известно, что в стране очень неспокойная обстановка из-за строгих ограничений, введенных правительством, что в Англии очень многие живут в нищете, но главное — именем закона чинится несправедливость. В газетах, которые приносил домой граф, сообщали такие политические новости, которые никогда не обсуждались и даже не упоминались в ее пансионе. Теперь она узнала, что принца-регента засыпают петициями о реформах, но он не обращает на них никакого внимания.

В Бирмингеме, прочла она, собрался митинг, на котором присутствовало по крайней мере двадцать пять тысяч человек — рабочих, не имеющих своего представителя в парламенте. В газете также говорилось, что они никогда не получат места, если правительство будет проводить все ту же внутреннюю политику. Участники митинга избрали своим представителем радикально настроенного баронета.

Гнев сотен и тысяч страдающих от возобновившегося спада торговли и промышленности выразился в создании политических клубов, члены которых платили взносы — по пенсу в неделю. Эти клубы организовывали свои читальни и воскресные школы.

После утомительных четырехлетних дебатов парламент принял наконец закон, ограничивающий детский труд на ткацких фабриках всего до двенадцати часов в день!

В независимых газетах Петрина читала еще более откровенные сообщения о социальных условиях жизни в Лондоне и других больших городах.

И она чувствовала, что если бы граф узнал, что события в стране ее волнуют куда больше, чем светские сплетни, он бы обязательно пресек поток подобной информации. Поэтому Петрина не проявляла при нем особого интереса к воинственно настроенным газетам и журналам, на которые он подписывался. Она нашла очень простой способ добывать их незаметно для графа. На следующий день после выхода газеты обычно привозили из библиотеки и складывали у двери кабинета графа. Здесь они лежали неделями, и для Петрины не составляло никакого труда под благовидным предлогом посещать мистера Ричардсона, хранившего в сейфе фамильные стэвертоновские драгоценности и снабжавшего Петрину и вдовствующую герцогиню карманными деньгами на мелкие расходы.

Выйдя из кабинета, Петрина обычно вытаскивала интересующие ее газеты из стопки, лежащей в коридоре, например «Политический наблюдатель», издаваемый Уильямом Коббетом. Газета расходилась каждую неделю в количестве пятидесяти тысяч экземпляров и весьма откровенно критиковала правительство и аристократов во главе с принцем-регентом за равнодушие к страданиям бедняков.

Из этой газеты Петрина узнала, что полиция бездейственна и по большей части продажна и что не принимается никаких мер против воровских притонов, где мальчиков с детства приучают к пьянству и карманному воровству. Она узнала, что, если таких мальчишек арестовывали за какую-нибудь мелкую кражу, их бросали в тюрьму, пороли, после чего снова вышвыривали на улицу без гроша в кармане.

Не имея средств к существованию, эти сорванцы опять возвращались в притон, где их ждала еда, тепло и... необходимость снова заняться воровским промыслом.

Из «Политического наблюдателя» Петрина узнала также об адских мучениях «лазающих мальчиков», которые спускались в каминные трубы, чтобы прочистить их. Официальный возрастной минимум для таких мальчиков был восемь лет, но часто использовался труд четырех- и шестилетних. Их плохо кормили, спали они на полу и месяцами не умывались.

Но не только из газет узнавала Петрина о том, что творилось за стенами Стэвертон-Хауса.

Однажды ей попались в руки листовки с карикатурами, и очень злыми, на те великосветские вечера, которые она посещала.

На одной из листовок был изображен невероятно толстый принц-регент, на котором ехала верхом леди Хартфорд, с ног до головы увешанная королевскими драгоценностями.