Прелестная наездница

Тея решила, что это приглашение войти, широко распахнула дверь и, шагнув внутрь, любезно, но без сюсюканья произнесла:

– Доброе утро, отец.

Они с отцом никогда не были особенно близки и уж тем более на так называемой дружеской ноге. Большую часть ее детства он провел в Лондоне, а как раз перед смертью матери Тея узнала, чем он все эти годы там занимался. Отец всегда был для нее элегантным, хорошо воспитанным незнакомцем, с которым время от времени приходилось разговаривать. Сегодня был как раз тот самый случай. Тея всегда стремилась сделать их встречи короткими и по возможности официальными.

Граф нахмурился.

– Я ждал твоего визита. Энтони вчера вечером вернулся и сообщил, что проиграл аукцион в Лондоне.

Тея подошла к широкому столу красного дерева и заявила:

– Да, именно поэтому я здесь. Тот арабский скакун – мой.

– Это очень дорогая игрушка, Теодора, – жестко парировал Блэкстоун. – Ты даже не представляешь, за какую цену он в конце концов ушел.

Тея сжала губы. Он опять назвал ее «Теодора», как всегда. Никто не зовет ее так, только он. А вот на его замечание по поводу цены лошади ей хочется ответить: «В таком случае, может, не стоило его продавать, чтобы потом не пришлось покупать», – но вместо этого она сказала:

– Я разрешила Энтони взять деньги из моего приданого, если потребуется. Ведь не может же лошадь стоить больше.

Тее огромного труда стоило оставаться спокойной, хотя все в ней кипело и бурлило от обиды и досады.

Граф откинулся на спинку стула и прищурился.

– Отдать твое приданое за лошадь? Прежде всего, я ни под каким видом не одобрил бы подобную сделку. Но что, если я скажу, что за эту лошадь отдали изначально установленную цену плюс твое приданое и все это умножили на два?

У Теи отвисла челюсть, но она быстро пришла в себя, захлопнула рот и выдохнула:

– Этого не может быть! Ни одного арабского скакуна не продавали за такие деньги.

– Поверь, именно за такую цену он и ушел. Я сам был потрясен, когда узнал. Не сомневаюсь, что Энтони сделал все возможное, но я не давал ему разрешения тратить даже половину такой суммы.

– Не могу поверить, чтобы хоть кто-то заплатил так много, – отозвалась Тея, подперев подбородок большим пальцем, и покачала головой, пытаясь переварить поразительную новость. Кто мог заплатить такую цену? Это же абсурд. Животное, конечно, великолепное, почти идеальный образец лошадиного племени, но такие деньги… это просто бред.

– Я подозреваю, что это как-то связано с историей скакуна: прежде он принадлежал герцогу Харлоу, – добавил граф.

Брови Теи сошлись в ниточку.

– Герцог Хар…

Договорить ей не дал Энтони, шагнувший в кабинет. Увидев ее, брат остановился как вкопанный, окинул ее настороженным взглядом и хотел было уйти, но граф его остановил:

– Входи, Энтони, мы как раз говорим о том, что касается нас всех.

– Боюсь, Тея кинется на меня и выцарапает глаза, – отозвался тот, усмехнувшись, но все же вошел в кабинет, хотя и продолжал внимательно наблюдать за сестрой.

Тея же, скрестив руки на груди, уставилась на брата.

– Отец только что сказал, за сколько продали араба.

Энтони вздохнул.

– Поверь, я сделал все, что мог. Мне даже в голову не могло прийти, что кто-нибудь готов предложить такую цену.

– Ты уверен, что ничего не напутал? – уточнила Тея, не в силах поверить услышанному.

Энтони расхохотался и покачал головой.

– Я хоть и старше тебя на пять лет, но глухотой и маразмом пока не страдаю, поэтому совершенно уверен, что араба продали именно за такую астрономическую цену.

– Это каким же надо быть богатым и азартным, чтобы столько заплатить? – воскликнула Тея.

Ее гнев на брата мгновенно переместился на новую цель – на того толстосума, который заплатил целое состояние за ее лошадь!

Энтони потер затылок и пояснил:

– Дело тут не только в родословной и физических данных скакуна: раньше он принадлежал герцогу Харлоу. Вся Англия знает эту печальную историю.

Тея улыбнулась: конечно же, она знает историю герцога Харлоу, или, точнее, бывшего герцога. Мэгги регулярно читала Тее светскую хронику из «Таймс» – эта история была опубликована именно там. Шесть лет назад араба купили у графа Блэкстоуна для младшего брата бывшего герцога, солдата, и тот взял жеребца на войну. Сам молодой человек погиб на континенте, и по приказу Веллингтона лошадь со всеми предосторожностями привезли обратно в Англию и вернули герцогу Харлоу.

Разумеется, скакун не мог заменить герцогу брата, но погибший обожал жеребца, который стоил целое состояние еще до того, как его продали на аукционе за умопомрачительную сумму.