Прелестная сумасбродка

— Вижу, сэр, вы не принимаете моих требований всерьез? — задиристо осведомилась она.

— Как вы догадались? — прорычал Уэстермир, делая новый рывок.

На этот раз она ускользнула, вскочив на пустое сиденье.

В толпе, собравшейся вокруг кареты, герцог разглядел двух девушек в таких же мышиного цвета платьях и уродливых чепцах. На одной был особенно безобразный шотландский плед — желтый в черную полоску.

— Сэр, вы толкаете меня на крайние меры! — воскликнула девушка, выпрямляясь на сиденье.

Подруги снаружи поддержали ее ободрительными воплями.

Девушка отважно вздернула подбородок.

— Если вы не согласитесь на мои условия, клянусь, я закричу так, что услышат все вокруг, и… и… разорву на себе одежду!

При этих словах она метнула на герцога отчаянный взгляд.

— Все эти люди будут свидетелями! Я позову на помощь и скажу… скажу, что вы пытались меня изнасиловать!

Сперва Доминик даже не понял, о чем речь, но мгновение спустя до него дошло, что дело принимает неприятный оборот.

О таких вещах он уже слышал. Ему угрожают, попросту говоря, шантажируют. Красавица-амазонка влезла к нему в карету, чтобы добиться своей цели шантажом!

«Если я не соглашусь на эту чепуху, — подумалось герцогу, — она, пожалуй, и в самом деле заявит, что я на нее напал!»

Такого удара его самообладание не выдержало.

— Пытался изнасиловать?! — взревел он. — На глазах у этой черни? Уверяю вас, мадемуазель, если бы такая мысль взбрела мне в голову, я не ограничился бы какой-то жалкой «попыткой» — я бы в самом деле вас изнасиловал!

Нет, терять самообладание явно не стоило. От таких слов ахнули все — даже лакеи.

Скривившись, словно от мучительной боли, герцог вскочил и протянул к нахалке руки, собираясь вышвырнуть ее вон. Он ожидал чего угодно — только не того, что амазонка прыгнет на него и собьет с ног.

Он грохнулся на пол, машинально обхватив ее руками; над ухом у него слышалось ее тяжелое дыхание, он чувствовал мягкое тепло груди и нежность отчаянно извивающегося тела. Внезапно острое желание пронзило Уэстермира… И в тот же миг раздался отчетливый треск материи.

Сообразив, что происходит, герцог оттолкнул женщину и сел.

Толпа любопытных сгрудилась вокруг кареты; и в окошке, и в раскрытой дверце торчали заинтересованные физиономии.

Да, решимости девице было не занимать! Лежа на полу фамильной кареты Уэстермиров, в невольных объятиях самого герцога, амазонка ухитрилась разорвать на себе платье, стянуть лифчик и обнажить пару великолепных белоснежных грудей!

Зрители с улицы увидели не меньше, чем герцог. По толпе пробежали ахи, охи, взвизги и мужские возгласы восхищения.

Девушка не пыталась прикрыться, выставив обнаженную грудь напоказ перед толпой. Лицо ее пылало, и Доминик заметил, что на него она старается не смотреть.

«Господи боже, она действительно это сделала!» — подумал он с невольным восхищением.

— Он на меня напал! — дрожащим голосом выкрикнуло прелестное видение.

— Черта с два! Это наглая ложь! Гони, Джек, гони!

Доминик больше не пытался выкинуть красотку на улицу — она могла бы довести взбудораженную толпу до бешенства. Он попытался усадить девчонку на сиденье, но отпрянул, как только руки его коснулись соблазнительной теплой плоти.

— Черт побери, да прикройтесь же чем-нибудь! — взревел он.

Девушка словно и не слышала. Снаружи лакеи расталкивали толпу, пытаясь захлопнуть дверцу.

Доминик полагал, что более не способен ничему удивиться, но девице снова удалось его поразить. Прикрываясь одной рукой, она бросилась к окну и закричала:

— Мужайтесь, подруги! Не бойтесь за меня!

«Как это, черт возьми, женщина может „мужаться“?» — изумился герцог, до глубины души возмущенный таким безбожным и наглым надругательством над английским языком.

Барышни снова разразились воплями. Та, что в полосатом пледе, кинулась к карете, выкрикивая что-то ободрительное.

Скрипнув зубами, Доминик сорвал с себя фрак и набросил на плечи красавице. Увы, прикрыть полную грудь девицы ему не удалось; мало того, она немедленно с брезгливой гримасой швырнула фрак обратно.

Карета рванулась вперед, и Доминик остался наедине с полуголой красоткой. Теперь она прикрыла грудь обеими руками и молчала, сверля его сердитым взглядом. Герцог тоже не произносил ни слова; кровь бешено стучала у него в висках, и от ярости он ненадолго лишился дара речи.

Чепчик незнакомки слетел во время борьбы, и освобожденные кудри золотым водопадом рассыпались по плечам. С обнаженной грудью и распущенными волосами она напоминала русалку, богиню… или уличную девку.

К чести девицы, щеки ее пылали, словно два костра.

«Сама решилась на грязный трюк — так нечего теперь краснеть!» — угрюмо думал герцог.

Карета выехала на широкую улицу и двинулась по направлению к Темзе. Герцог с трепетом ожидал новой речи о правах бедняков в духе Мэри Уоллстонкрафт, но девушка молчала.

На повороте с Дебни-Корт один из лакеев перегнулся и крикнул в окно:

— Ваша светлость, Джек восхищается вашей выдержкой и хочет узнать, куда мы теперь направляемся?