Прелюдия беды. Мрак под солнцем. Четвертая и пятая книги (СИ)

Если честно — Николай не удивился сильно. Что-то подобное не могло не произойти. Пелье считал себя умным, настолько умным, что по его мнению он мог управлять Востоком только при помощи своего ума — но все это чушь собачья. Именно так — чушь собачья. Востоком невозможно управлять и здесь не знают понятия «честная игра». Они могут пригласить тебя в свой дом, посадить тебя за свой стол — и зарезать сразу же, как только ты им будешь не нужен. Николай это понял еще в Чечне… до печенки прохавал. Все это кавказское гостеприимство — чушь собачья, оно только для нужных людей. А попадись на дороге красивая девушка… или просто русский, за которого никто мстить не будет… вот тогда то они и узнают, что такое кавказское гостеприимство. И на всем Востоке — вряд ли по-другому. Когда они проигрывают в шахматы — они хватают доску и бьют ей противника по башке — как сейчас…

— Так… Какого хрена вам нужно было в аэропорту? Какого хрена вы там делали?

— Отличный вопрос, мсье. Посмотрите назад, только не оборачивайтесь резко…

С…ки!

Николай уже знал, что там. Кто-то из раненых оказался ранен не так сильно, как это казалось. А оружие — считай целая гора — просто лежала на полу грузовой кабины. Подходи, бери. Только тихо…

— А зачем мне смотреть? Я лучше начну стрелять. Как думаете, ваш друг успеет? Кто успеет первым — проверим?

Французы занервничали — они явно такого не ожидали. А Николаю было важно потянуть время — выйдет кто-то из экипажа, у них наверняка оружие. Экипаж — скорее будет на его стороне…

Один из французов — шагнул вперед, встал рядом с молодым. Этот — выглядел старше всех. Типичный француз — чуть вытянутое лицо, волосы длиннее, чем обычно в армии и бакенбарды, которые сейчас носят только французы.

— Ты из сил ООН? — спросил он. Его английский был плохим, выученным. Причем — выученным плохо.

— И что?

— Мы… сожалеем о том, что случилось.

— Сожалеем? — переспросил Николай — ты сожалеешь? Да мне проще пристрелить тебя и твоих друзей здесь, а потом тоже — сожалеть! Ублюдок! Дерьмо!

— Легче. Шарль, положи автомат!

Кто такой Шарль — Николай не знал, но догадывался.

— Ну? Можешь стрелять. Давай, расстреляй нас. Так поступают с безоружными в армии США, да?

— Я не американец.

Французы — кто переглянулся, кто занервничал. Николай понял, что они и в самом деле этого не знали. Генерал почему то не сказал им об этом.

— А кто ты такой?

— Я — русский. Бывший парашютист. Что в ящиках в самолете?

— Боеприпасы. Ракетная установка. Пайки. Мы готовились к серьезным столкновениям, и не успели их выгрузить…

Черт бы все побрал…

— Последний вопрос — и ты выиграл. Что ты намерен делать дальше?

Француз пожал плечами.

— Теперь не знаю…

Николай опустил пулемет.

— По меньшей мере, честно…

База была большой, засыпанной песком — а ней явно никого не было уже несколько лет. Николай знал, что Каддафи строил военные базы и закупал боевую технику с запасом. Ничего это — ему не помогло…

Они сумели открыть один из ангаров для истребителей и обосноваться там — там было укрытие, там не было столько песка. Русский ООНовец, украинский экипаж самолета, французские наемники… как то так получилось… просто делить не получалось. И вражды — не получалось. Совсем. Ну вот не получалось видеть друг в друге врага — даже с учетом того, что случилось.

Они нашли самое главное — воду. В небольшом, но капитальном пристрое — оказалась скважина. Мотор, который должен был качать воду — реанимировать не смогли, но украинцы сумели приспособить к делу дизель-генератор, который нашелся в самолете. Французы готовились расположиться в Сирте лагерем — и захватили с собой все для этого необходимое…

Так что вода у них была — совсем не соленая [129]. А это в пустыне было главное.

Темнело…

— Вы кто такие? — Николай смял обертку от шоколадки. Они сидели у разожженного в пустыне костра, рядом был — сломанный, почти ушедший в песок Миг-23, чуть дальше — виднелась громада Ильюшина, на хвостовом оперении которого занял позицию пулеметчик.

— Мы же сказали…

— Да хрен я положил на это вранье. Вы должны были понимать, что то что вы делаете добром не закончится. На нападение на силы ООН вас будут разыскивать — сколько же вам надо было заплатить за то, чтобы вы потом остаток жизни находились в бегах, а? Непохоже, чтобы вам платили…

— А тебе не все ли равно…

— Заткнись… — сказал старший, с бакенбардами — ты прав, русский. Вот только скажи — а нахрена тебе это знать.

— Просто я хочу знать, в какое дерьмо я опять вляпался.

— Не привыкать, да? — поддел один из французов.

— Не привыкать, точно… — согласился Николай.

Помолчали. Было тихо, луны не было — совсем. Только отблески костра…

— Хорошо — сказал француз — ты слышал про ОАС?

— Нет.

— Армейская секретная организация освобождения. Создана еще при де Голле, когда мы уходили из Алжира [130].

— И кого вы собрались освобождать?

— Свою страну. Я слышал, что русские делают нечто подобное у себя.

— Не слышал.

На самом деле — Николай слышал. Но не хотел говорить.

— А генерал?

— Он был очень умным человеком русский… Очень умным человеком…