Прелюдия: Империя

— Той дамы больше нет. Ее посадили на кол в имперской столице. А я родилась в этот момент заново, но унаследовала все грехи той ничтожной развратницы, ее настоящее имя и проклятие, которое она заработала. Я каюсь в ее грехах и в тех, которые я по слабости и глупости своей допускаю уже в новой жизни. Мне уже удалось смыть проклятие неприкасаемости. А все остальное я смогу смыть лишь всей своей жизнью. И я молю Победителей, чтобы они помогли мне на этом пути.

Подмастерья и ученики слушали такую проповедь от легкомысленно одетой, молодой и очень симпатичной женщины, разинув рты. Никто такого не ожидал.

— А почему на тебе такой хитон?

— Его мне велела надеть госпожа.

— Ааа, эта стерва боится, чтобы ты мужа у нее не перебивала! Сама холодная, как лягушка, наш Мастер из-за этого взрывается, а всех, кто хоть посмотрит на ее мужа, готова свести в могилу!

— Да, госпожа у нас красивая, умная и добродетельная, но характер у нее такой, что и правда, если кто-то из женщин хоть глянет на ее любимого мужа, Эсса ее в могилу сведет, причем своими благодеяниями. Помните, что хозяйка сделала с Имир? А с женой Унса? — раздался голос еще одного старшего подмастерья из задних рядов. — Ну что, мужики, неужели мы по скотству своему поможем ей в таком благородном деле? И заодно возьмем ее грех себе на душу? Ведь ей только и хочется, чтобы мы все поимели рабыню, и Мастер после этого от нее отвернулся.

— Нет! — закричали все.

И Ангтун оказалась почти избавлена от приставаний. Ее лишь шутливо подбадривали высказываниями типа: "Ты только посильнее ласкай нашего Мастера, а то он опять взорвется и всех нас в клочки порвет" — и иногда немного похлопывали, на что она скромно отвечала: "Хозяин мне еще не приказывал тебя обнимать".

В течение двух следующих дней Эсса продолжала до одури изучать классическую литературу и занималась с учительницей этикета. Порою, чтобы без хозяйского глаза все не пошло наперекосяк, она отвлекалась, раздавала распоряжения по хозяйству и заходила в мастерскую. Там она несколько раз спрашивала вроде бы невзначай у самых симпатичных и мужественных подмастерьев, как им понравилась новая рабыня? Те отшучивались, но когда вопрос услышал краем уха Ун Линноган, он громко сказал:

— Пора нам кончать с этим!

Эсса поняла не высказывание, а его раздраженный и осуждающий взгляд. Такое отношение она никогда не забывала. Осталось лишь ждать, когда Линноган в чем-то провинится.

На следующий день Мастер Тор собрал всех своих домочадцев во дворе. Он должен был отправляться на торжественный прием и бал во дворец, и перед празднеством решил устроить праздник и своим людям. Он торжественно награждал всех, кто оставался ему верен в тяжелые дни, и под конец объявил четырем старшим подмастерьям, что он рекомендовал их на мастера и что готов оплатить им подготовку шедевра. Тут вышел вперед Ун Линноган и сказал:

— Учитель, спасибо за предложение. По дерзости своей я шедевр уже подготовил, деньги на банкет и взнос в цех у меня есть, и я готов защищать звание мастера хоть завтра. Точно так же и остальные трое рекомендованных. Но мы хотели поговорить с тобой об очень серьезных делах. Разговор будет неприятным. Готов ли ты выслушать нас, хозяин?

— Конечно, Ун! — ответил Тор.

— Пока тебя не было, жена твоя старалась. чтобы хозяйство не развалилось. Но, если бы не принц, который в каждое посещение города заглядывал сюда и ободрял нас, что ты обязательно победишь и чтобы мы сохраняли верность тебе, мы все разбежались бы! Она у тебя верная, хозяйственная, честная, но законченная стерва, как и многие бабы. Ты, если обидишься на кого-то, поругаешься, накажешь, может даже побьешь, и все. Да что там, и на тебя ругнуться можно, если по делу! А она ничего не скажет, запомнит каждый косой взгляд и каждое неосторожное слово и потом спросит при малейшей провинности. Причем вроде бы за провинность, а на самом деле за неуважение к ней, такой хорошей и добродетельной! Запрети ей заходить в мастерскую. Здесь мужские дела, а не бабские.

Эсса с возмущением выслушивала такую публичную характеристику ее деятельности. Распоясались совсем без хозяина! Ничего, сейчас муж их на место поставит! Она посмотрела на каменное лицо Тора и прочла в его глазах твердую решимость.

— Я завтра же договорюсь в цеху о дне защиты для всех четырех. А тебе, жена, действительно не место в мастерской, когда хозяин здесь. И когда я буду уезжать, я буду оставлять за себя одного из старших подмастерий. Так что порог мастерской больше не переступай без моего слова.

Эсса повернулась и хотела было уйти в обиде, но Тор железным голосом сказал:

— Я тебя еще не отпускал, хозяйка! Разговор с людьми еще не кончен.