Прелюдия к космосу

Мэтюз выдохнул колечко дыма и проводил его внимательным взглядом, пока оно не растворилось в воздухе.

– Это будет непросто. Как вы можете догадаться, свободного времени у парней немного. Когда у них заканчиваются занятия, они, как правило, разбегаются по домам.

– Кто из них женат?

– У Недука двое детей и у Ричардса тоже. Вик Хассел женился примерно год назад. Остальные холосты.

Дирку стало интересно, что думают обо всей этой затее жены астронавтов. Почему-то ему показалось, что по отношению к ним проявляется несправедливость. А еще он гадал, относятся ли будущие астронавты к предстоящему полету просто как к работе или ощущают то же невероятное волнение – другого слова он просто не мог подыскать,- какое в свое время испытывали основатели Межпланетного общества. Они подошли к двери с табличкой: «ВХОД ВОСПРЕЩЕН! ТОЛЬКО ДЛЯ ТЕХНИЧЕСКОГО ПЕРСОНАЛА!» Мэтьюз робко толкнул дверь. Она оказалась открытой.

– Какая халатность! – проговорил он, покачав головой. – И похоже, тут никого нет. Давайте войдем. На мой взгляд, это одно из самых интересных мест. Впрочем, я не ученый.

Это была одна из самых излюбленных фраз Мэтьюза.

Судя по всему, он прятал за ней свой комплекс неполноценности. На самом деле и он, и Мак-Эндрюс знали о науке гораздо больше и только притворялись неучами.

Дирк вошел следом за Мэтьюзом. В помещении царил полумрак, но Мэтьюз нашел выключатель, и комната озарилась светом. Дирк ахнул от изумления. Он стоял в отсеке управления, окруженный штабелями измерительных приборов. Из мебели здесь были только три роскошных кресла, снабженных сложной системой наклонов и поворотов. Он протянул руку и прикоснулся к спинке одного из кресла и оно начало мягко покачиваться вперед и назад.

– Ни к чему не прикасайтесь,- поспешно предупредил

его Мэтьюз,- Нам сюда входить нельзя, если вы внимательно прочитали табличку на двери.

Дирк стал рассматривать ассорти приборов с почтительного расстояния. Предназначение некоторых из них он выяснил благодаря ярлычкам, но остальные выглядели крайне загадочно. То и дело на глаза попадались слова «ручное» и «автоматическое». Почти так же часто встречались слот «топливо», «температура двигателя», «давление» и «расстояние от Земли». Другие надписи – «Аварийное отключение «Загрязнение воздуха» и «Засорение сопла» вызывали зловещие ассоциации. Третья группа надписей оставляла свободу для бесконечных толкований. «Перем. триг. сипхМ «Нейтр. отсчет» и «Видеомикширование» – это были, пожалуй, самые типичные надписи из категории загадочных

– Создается впечатление,- сказал Мэтьюз.- что этот дом того и гляди, взлетит, правда? Разумеется, это всего-навсего имитация отсека управления «Альфы». Я видел, как будущие астронавты здесь тренируются. Знаете, зрелище

просто завораживающее, даже когда абсолютно ничего не понимаешь.

Дирк сдавленно рассмеялся:

– Да, просто голова кругом. Отсек управления космического корабля в тихом лондонском пригороде…

– На следующей неделе тишине придет конец. Мы собираемся открыться для прессы, и нас, похоже, линчуют за то, что мы так долго таились.

– На следующей неделе?

– Да, если все пойдет по плану. К этому времени закончится последнее тестирование «Беты», и мы все будем паковать чемоданы перед отбытием в Австралию. Кстати, вы видели киносъемку первых запусков?

– Нет.

– Напомните мне, чтобы я вам показал,- это впечатляет.

– И какие успехи на данный момент?

– Семь километров двести метров в секунду при полной загрузке. Это чуть меньше орбитальной скорости, но до сих пор получалось идеально. Жаль только, что перед полетом не имеем возможности испытать «Альфу».

– Когда это произойдет?

– Дата точно не назначена, но мы знаем, что старт состоится в то время, когда Луна будет входить в первую четверть. Корабль совершит посадку в районе Mare Imbrium рано утром. Возвращение назначено на поздний вечер, так что астронавты проведут на Луне около десяти земных дней.

– А почему выбрали именно Mare Imbrium? Потому что оно плоское, его карта составлена очень подробно и пейзаж там один из самых интересных на Луне. Кроме того, именно там всегда приземлялись космические корабли со времен Жюля Верна. Думаю, вы знаете, что это название переводится как Море Дождей.

– Когда-то я весьма неплохо знал латынь,- сухо отозвался Дирк.

Впервые за все время их общения Мэтьюз был так близок к улыбке.

– Не сомневаюсь. Но давайте-ка удалимся отсюда, пока нас не поймали. Насмотрелись?

– Да спасибо. Конечно, впечатление ошеломляющее, но все же не намного страшнее, чем в кокпите трансконтинентального реактивного лайнера.

– Страшнее, если знаешь, что происходит за всеми этими панелями, – мрачновато отозвался Мэтьюз.- Арнольд Клинтон – это наш царь и бог по части электроники – однажды сказал мне, что только в компьютерных и контрольных схемах три тысячи проводков. А уж в коммуникационных схемах их наверняка несколько сот тысяч.