Прелюдия любви

Проходили дни. Проходили недели. Сара жила в каком-то вакууме, когда лучшим способом решить проблемы и справиться с несчастьем казалось просто жить, час за часом и день за днем. То, что она сама все это на себя навлекла, не приносило утешения. Она выбрала Энтони себе в мужья. Она сама решила обсудить с отцом вопрос рабства. Она позволила себе влюбиться в Криспина. И теперь платила за свое легкомыслие и недальновидность, и никто не мог ей помочь.

А потом от Мэри пришло письмо, которое поставило ее перед выбором — перед искушением.

«Криспин и Дебора уезжают в Лондон, к Эдварду, чтобы присутствовать на суде над негром Джеймсом Сомерсетом 17 июня. Они уверяют меня, что это дело, если оно решится в пользу негра, войдет в историю и изменит ее. Я знаю, что душой ты с теми, кто борется за свободу этого бедного человека и всех несчастных, продаваемых в рабство. Но я сознаю, как тяжело тебе, должно быть, делить свое сердце между ними и своим отцом, который держится противоположных убеждений».

Криспин будет в Лондоне, всего несколько миль будут отделять их друг от друга. Сара жаждала его видеть, слышать его голос, очутиться в его объятиях. Но, конечно, это было невозможно. Ее отец запретил Криспину приближаться к ней.

Но что, если она сама отправится к нему? Зайдет с визитом на квартиру Эдварда? Криспин дал ей адрес. Нет, этого делать нельзя, размышляла она. Там ведь будет и Дебора. В таком случае какая еще возможность повидаться с ним, поговорить с ним хотя бы минуту-две у нее остается?

Сара снова перечитала письмо Мэри. Семнадцатое июня. Послезавтра. Сара бросилась в другой конец комнаты. Когда она звонила Берте, ее пальцы дрожали. Узнав о тайном намерении хозяйки, горничная пришла в восторг и тут же предложила Саре свой план.

— Вам лучше сказать, что у вас болит голова, сударыня, и вы не хотите, чтобы вас беспокоили. Потом мы проскользнем в боковые двери, и я найму вам портшез. Это безопаснее, чем наша карета, потому что придется просить двоих слуг держать язык за зубами. Мне вы можете доверять, но эти мужчины… — Берта пожала пухлыми плечами. — Я встречу вас на тихой улице рядом со зданием суда, и я уверена, что мы тут же сумеем смешаться с толпой. Вам лучше надеть свой длинный плащ с капюшоном.

— Но будет слишком жарко, — возразила Сара.

— Тут ничего не поделаешь, сударыня. Это единственный способ остаться незамеченной. Там ведь будет много друзей сэра Уильяма, даже не сомневайтесь.

— Об этом я не подумала. Но не захочет ли папА сам туда отправиться? — неожиданно встревожилась Сара.

— Нет, мисс. Его слишком мучает подагра. Его слуга сказал мне, что он теперь все время задыхается, когда поднимается наверх. Сэр Уильям приказал немедленно сообщить ему, когда дело будет закончено. Об этом много болтали в привратницкой. Он…

— Что такое, Берта? Ты не хочешь мне говорить?

— Ну, знаете, сударыня, поскольку вы переменились, мне не так легко вам говорить об этом. Но болтают, будто сэр Уильям изрядно потратился на судебные издержки.

Чтобы отправить человека обратно в рабство, с горечью подумала Сара. И неожиданно ей захотелось присутствовать на этом суде не только ради того, чтобы увидеть Криспина, но и для того, чтобы услышать доводы обеих сторон. Скорее всего, она не сможет понять всего, о чем будет говориться, но, во всяком случае, будет слушать без предубеждения. Она не будет лично вовлечена в спор, как было с Криспином и с ее отцом.

Их план сработал без помех. После завтрака сэр Уильям заперся в библиотеке и приказал, чтобы его не беспокоили. Леди Торренс предупредила, что собирается посвятить некоторое время домашним заботам и проверить с домоправительницей кладовую и бельевую. Сара, как и предложила Берта, пожаловалась на головную боль и удалилась в свою комнату.

Через пять минут ее фигурка целиком скрылась под длинным серым плащом, на лицо был наброшен капюшон, и Сара заторопилась вниз по ступеням боковой лестницы и вон из дома через боковую дверь, пока Берта стояла на страже. Сара подождала в тени высокой стены, а потом с благодарностью спряталась в портшез, который раздобыла Берта.

Выйдя из портшеза на другом конце города, Сара испугалась, увидев громадную толпу. Казалось, весь Лондон явился в зал заседаний, чтобы услышать исход дела. Она в смятении смотрела на мужчин и женщин, которые боролись у входа за то, чтобы войти. Она тихонько поведала Берте о своих опасениях и увидела, что на лице горничной отразилось ее собственное настроение.

— Боюсь, нам никогда не попасть туда. Давайте немного постоим в сторонке и посмотрим.

Вдоль улицы выстроились в ряд кареты. Сара узнала некоторых из тех, кто в них восседал: купцы — друзья ее отца, плотные, средних лет, богато одетые. Другие мужчины, одетые в черное, как она полагала, были стряпчие.

Неожиданно Сара затаила дыхание. В нанятом экипаже подъехали двое мужчин и женщина. Все трое были темноволосыми, а женщина была очень высокой. И, не успев даже подумать, Сара протянула к ним руку и произнесла имя.