Преломление. Наука видеть иначе

Но вернемся к относительно крошечному числу электрохимических схем, участвующих в восприятии. Клетки, из которых состоит ваш мозг, образуют 100 триллионов связей. Это потрясающе большое число, но что оно означает? Поскольку возможные связи формируют вероятные рефлекторные дуги, которые, в свою очередь, обусловливают поведение, и на карту поставлено то, как вы отреагируете… что воспринимаете и будет ли это восприятие хорошим либо плохим, оригинальным или, для самоуспокоения, смелым либо осторожным. То есть мы говорим о противостоянии возможных реакций и фактических, и первых существует невероятное количество. Например, представьте, что человеческий мозг состоит из 50 клеток, а не из 86 миллиардов. (У муравьев примерно 250 000 клеток мозга, поэтому, если бы у нас их было 50, мы стали бы довольно примитивными организмами.) И если взять эти 50 клеток мозга, каждую с 50 связями, и предположить все возможные пути их соединений, то число возможных коннектомов (последовательностей связей) будет выше, чем число атомов во Вселенной. А это всего только 50 нейронов! Теперь вообразите все возможные схемы, которые могли бы образовать 86 миллиардов клеток мозга со 100 триллионами связей. Это бесконечное число. При этом количество наших ощущений отнюдь не бесконечно: это просто крохотное подмножество того, что в принципе вероятно. Почему? Потому что наши убеждения приходят к нам из опыта.

Склонности, движимые опытом, определяют и ограничивают количество синаптических путей, ведущих к мыслям и поступкам. Следовательно, отношения между раздражителем (входящей информацией) и нейронной схемой в результате (выход), которая и есть восприятие, ограничены архитектурой сети мозга. Возникшая электрохимическая структура — прямое подтверждение эмпирического формирования мозга методом проб и ошибок. Это решетка возможных реакций, созданная посредством опыта, за время от секунды до тысячелетия, благодаря взаимодействию с бедной и обогащенной средой. И наши рефлекторные дуги ограничиваются не только телом, но и средой обитания. Эмпирические ситуации, наслоенные на человеческую историю, передаются в вас, и это означает, что бóльшая часть опыта, формирующая мозг вашей «лягушки» (и индюка), получается вообще без вашего участия. Именно такая эволюционная история — как раз то, что определяет «реальность» большой части вашего восприятия и поведения. Объедините опыт на уровне видов с эмпирической историей своей жизни и получите собственный уникальный гобелен (или, точнее, встроенную иерархию) убеждений. Они позволят вам выживать, одновременно угрожая ограничить электрический поток — то есть идеи, создаваемые реакциями.

Если коротко, убеждения делают вас тем, кто вы есть. То есть бóльшая часть того, что вы воспринимаете о своей осознанной личности, окажется под угрозой, если в какой-то момент подвергнется сомнению. При этом процесс создания отклонений, основанных в мозге, которые формируют нас такими, какие мы есть, также делает нас теми уникальными людьми, в которых так нуждается мир. Про подобных я говорю, что они «отклоняются от нормы».

В конце 2013 года маленький мальчик из Гвинеи подхватил вирус Эбола — невероятно болезненный и заразный тип геморрагической лихорадки с показателем смертности почти 50 %. После того как был зафиксирован первый случай заболевания, лихорадка Эбола стала распространяться по Западной Африке с бешеной скоростью и к началу 2014 года достигла масштабов эпидемии. Это случилось впервые с 1970-х годов, с тех пор как вирус был обнаружен. Лихорадка распространилась по девяти странам, особенно сильно пострадали жители Либерии, где умерли около 5000 человек. Летом 2014 года Патрик Сойер — сорокалетний либериец и гражданин Америки — гостил у сестры. А когда она заразилась, ухаживал за ней, пока та не умерла. После похорон 20 июля Сойер полетел в Нигерию, куда вирус еще не пробрался из соседних стран. По прибытии в Лагос, самый большой город Нигерии, уже в аэропорту он почувствовал себя плохо: начались тошнота, диарея. На тот момент государственные врачи Лагоса бастовали, и ему пришлось обратиться в частную больницу, где работала нигерийская врач Амейо Ададево.