Преломление. Наука видеть иначе

Но был самый простой способ понять, что же произошло, — принять тот факт, что на Уолл-стрит сделали неправильные ставки: игроки устроили глупую азартную игру с целыми группами в надежде, что заемщики будут охотиться за высокорисковыми кредитами. Тем временем правительственные организации, призванные защищать экономику (по крайней мере, подразумевается, что они существуют именно для этого), практически ничего не сделали, чтобы остановить такие безрассудные ставки. Случилось то, что происходит в большинстве подобных проколов, и это живая демонстрация неправильных убеждений. Люди у власти и банки поступили одинаково ужасно. Первые были уверены, что никакой особенной катастрофы произойти не может, вторые — будто они «слишком велики, чтобы обанкротиться». И те и другие были неправы, но при этом действовали так, чтобы сформировать собственную среду и подогнать ее под те убеждения, к которым хотел приспособиться их мозг. Настал день, когда экономика попала в сети собственных убеждений. В результате получился обвал невероятных масштабов, из которого нужно было извлечь уроки.

Как известно, тот экономический кризис печально сказался на большинстве населения всего мира. Если бы у руководства были другие оси убеждений… которые обозначали бы иное поле возможностей с отличающимися пиками или долинами… вероятно, они могли бы облегчить кризис и его ужасные последствия: потери жилья, сломанные жизни, жуткая нищета. Но оно поступило иначе, и это, помимо всего прочего, еще одна грань эволюции мозга.

Как вид человек развивался во взаимодействии, где выживание зависело от того, насколько он ладит с другими и работает в группе. И как известно, находить общий язык с другими существенно проще, если во всем с ними соглашаться. Таким образом, мозг приобрел склонность действовать в соответствии с иными. С этим свойством — «не быть чистой доской» (убеждение) — каждый приходит в этот мир, и оно влияет на восприятие. Например, ростральная цингулярная[61] зона мозга выбрасывает определенные химические вещества, отвечающие за социальный конформизм, или то, о чем вы думаете как о коллективном куртозисе[62]. Это означает, что поле возможностей других людей влияет на наше, часто ограничивая действия и ощущения, которые для нас были бы естественными. Мы вплотную подошли к понятию мемов.

Теперь можно развить теорию мемов, изначально предложенную Ричардом Докинзом[63] в 1976 году. По его мнению, мем — это убеждение, принятое в культуре или обществе и отражающее их общее поле возможностей (хотя, конечно, интернет-мемы — это мимолетные изречения, которые встречаются ежедневно и часто становятся широко известными). Реакция общества религиозного Юга США на «раздражители» будет отличаться от реакции на аналогичное представителей «религии» Нью-Йорка или Сан-Франциско… или Японии. Японец никогда не оставит палочки для еды торчащими из риса, потому что это табу в повседневной жизни, так как означает смерть. В Голландии этот жест не значит ничего. Такие, на первый взгляд неочевидные, убеждения влияют на мысли, поскольку формируют оси убеждений нашего поля возможностей. Легко представить, как более значимые культурные или социальные убеждения, связанные, скажем, с полом, этнической принадлежностью или сексуальной ориентацией, могут определять предубеждения. Против них определенные социальные группы вынуждены бороться, потому что приходится противостоять коллективному сознанию своей же среды. По сути, несхожие мемы означают разницу в голосовании, в чувстве юмора, ценностях… именно из-за этого появился расизм. И они постоянны, потому что представлены состоянием аттрактора внутри мозга, — следовательно, их сложно поколебать.

Вспомните Трейвона Мартина, безоружного афро-американского 17-летнего подростка в толстовке с капюшоном, убитого ночью в 2012 году вооруженным патрульным из Флориды. Тот неверно предполагал, что подросток опасен, и это закончилось трагедией. Или пресловутые «законные» убийства невиновных чернокожих: у многих представителей западного общества существуют предубеждения по отношению к афроамериканцам и чернокожим британцам, особенно если те одеты характерным образом. Очень многие боятся людей с темной кожей, даже внутри их сообщества. Их так учили, и их привычная реакция — страх — только подтверждалась наблюдениями. Юморист Ян Эдвардс высмеивает это отношение в эссе о «двух парнях в капюшонах», которые встречаются на улице и боятся друг друга. «Эй, парень! Я не хочу проблем», — говорит один. Второй отвечает: «Я тоже, братан… Бабушка, это ты?!» «Страх других» — очень сильное предубеждение, которое заставляет идти по направлению или от чего-то… часто очень знакомого. Когда мы вовлечены в процесс, когда хотим что-то принять, обычно ведем себя согласно не только собственному восприятию, но и ошибочному унаследованному.