Премьера без репетиций

Алексей не без труда поднял ставшие странно тяжелыми веки. Тусклый синий свет высвечивал фигуру плотного, приземистого мужчины средних лет. Большой, квадратный козырек фуражки скрывал почти все его лицо. Была видна только тяжелая бульдожья челюсть и удивительно не подходившие ей тонкие ехидные губы с тонкой ниточкой темных усов. Подошел другой человек. В полумраке угадывались высокая стройная фигура, затянутая ремнями амуниции, тускло мерцающее серебро позументов на воротнике мундира.

По бокам Алексея стояли еще двое. Они не столько держали, сколько поддерживали. Правда, он уже понемногу начал приходить в себя, но если уж держат, почему не опереться. Тот, что стоял в тени, шагнул вперед.

– Эй, кто там, посветите еще сюда, – негромко, но властно приказал он. Плотный услужливо сдвинул синее стекло на фонаре. Яркий свет полоснул по глазам Алексея. Вспышка осветила и лицо человека. Такое же, как на фреске. Только живое. Барковский?! Сам?!

– Кравец? – резко сказал Барковский. – Вы в своем уме?!

Он быстро выхватил у своего подчиненного фонарь и выключил его.

– Не ожидал от вас. Зачем же понимать так буквально. Достаточно и синего цвета. Тем более для того, кто скоро покинет нас… навсегда. Имение не так далеко. Свет могут увидеть. Вы же не хотите, чтобы и сюда пришли незваные гости?

– Виноват, – вытянулся Кравец. Чувствовалось, что ему досадно за свою ошибку.

– На каком языке предпочитает пан говорить? Пока еще есть у него такая возможность, – с легкой иронией обратился к Алексею Барковский. – Надеюсь, что не заставите вытягивать из вас ответы? У нас в запасе всего минут десять-двенадцать. А надо так много узнать друг о друге.

– Зачем же мне упираться? – как можно искреннее удивился Алексей. Он старался найти ход, как лучше подать легенду.

– Пан молод, но благоразумен. Это приятно, – ласково улыбнулся Барковский. Игра доставляла ему удовольствие. Он сделал легкое движение рукой, и двое, что держали Алексея сбоку, отпустили. С другой стороны от каких-то мешков, что появились посреди церкви, отделились еще две темные фигуры и направились к ним. Оба высокие, гибкие, сильные. Когда они подошли поближе, в одном из них он узнал повзрослевшего панского сына.

– Итак, кто вы?

– А вы?

– Фу, какое дурное воспитание. Нельзя отвечать вопросом на вопрос. В таком положении тем более.

– Ваше, насколько я понимаю, немногим лучше. Ну а положим, я крикну?

Алексей не успел договорить, как в живот ему уперся ствол карабина. У Кравца оказалась отменная реакция.

– Не советую, – грозно произнес Барковский на сей раз без тени иронии, – вы мгновенно можете лишиться последних минут, отпущенных вам на этом свете…

– Я неудачно пошутил. Извините. Не стоит звать кого-то еще. Мне достаточно и вас.

– Вот как?! – Барковский удивился. – Я вам нужен? Любопытно… Но должен вас, любезнейший, огорчить. В мои планы не входит долгое общение с вами. Давайте ближе к делу. Три минуты прошли совершенно бесполезно. Итак, кто вы?

– Художник, – ответил Алексей и быстро добавил: – начинающий.

Это вывело из себя второго из подошедших.

– Художник, – растягивая слова, повторил он. – Да от него НКВД за километр тянет. Пулю ему, вот и все художество.

– Чеслав, Чеслав, – Барковский был удивлен. – Откуда столько экспрессии?! Может быть, вы что-то знаете?

Чеслав! Несостоявшийся жених Василины! И так шансов никаких, а тут еще это.

Что делать? Надо было как-то ответить. Но как? Под дурачка играть поздно.

Помощь пришла неожиданно.

– Он для него хуже любого энкавэдиста, – вдруг хихикнул Кравец.

– Отчего же? – поинтересовался Барковскнй, не понимая, почему он не в курсе того, что знают его подчиненные.

– Да этот, – Кравец кивнул на Алексея, – у Чеслава бабу увел. Так, что ли, Лех?

– Сучий выкормыш! Пан пулковник, дайте мне его. Уж я с ним поговорю…

– Хватит, Чеслав, – резко остановил его Барковский. – Отелло… Идите займитесь делом. Время не ждет. А мы продолжим. Так что вы, пан художник, простите, начинающий художник, искали здесь?

– Роспись, слышал, красивая. Хотелось посмотреть.

– Непременно за полночь?

– Церковь закрыта. Днем полезешь – лишние разговоры.

– Резонно. А в тот угол, – Барковский показал в сторону карниза, где прятался Алексей, – случайно попали?

– Случайно, темно… – Этого вопроса Алексей ожидал и боялся.

– Неубедительно. Судя по всему, вы не продумали такой вариант. Ошибка. Ну а зачем мы понадобились пану художнику?

– Мне туда надо… За кордон… Думал, может, поможете… Может, сговоримся…

– А ваша фамилия случайно не Ротшильд? Кравец, вы слышали когда-нибудь подобный бред? Нет? Я тоже. Это вы о нем мне докладывали? Так зачем вам, молодой человек, туда? – Барковский с насмешкой едва кивнул в ту сторону, что и Алексей. – Сейчас здесь раздолье для пролетария. Пока здесь ваша власть. Правда, только днем…

– Дело есть… – Алексей решил лишь намеком обозначить легенду.