Премия за риск

Вот почему один из самых распространенных и высокооцениваемых сегодня видов обслуживания в ассортименте таких компаний – поставлять стандартных тетушек в распоряжение молодых людей мужского пола, обеспечивать оных тетушек стеснительными и застенчивыми девушками и заботиться о соответствующей обстановке, а именно: ярко освещенной, уставленной безделушками гостиной, неудобной кушетке и энергичной пожилой даме, которая суетится с кофе и домашним печеньем, врываясь в комнату через точно рассчитанные неравномерные промежутки времени.

Дух, говорят, захватывает. До умопомрачения.

Второй рай

В ожидании своего часа космическая станция вращалась вокруг планеты. Строго говоря, разум у нее отсутствовал ввиду его полной ненадобности, однако она все же обладала некоторым сознанием и определенными свойствами и реакциями.

Предназначение этой хитроумной машины было запечатлено в металле конструкций и электронных схемах, а может, в машине даже сохранялись какие-то эмоции, заложенные ее создателем, – дикие надежды, страхи и безумная гонка, ограниченная временем.

Но надежды оказались напрасными, поскольку гонка была проиграна, и теперь огромная конструкция облетала поверхность планеты, оставшись незавершенной, а ныне и вовсе бесполезная.

И все-таки она обладала некоторым сознанием и определенными свойствами и реакциями. Она была хитроумна и знала, что ей необходимо. А потому машина обследовала окружающее пространство в поисках отсутствующих компонентов.

В созвездии Волопаса пилот вывел корабль к небольшому вишнево-красному солнцу и, совершив разворот, увидел, что одна из планет этой системы имеет редко встречающийся прекрасный зелено-голубой цвет, как у Земли.

– Погляди на нее! – дрожащим от волнения голосом воскликнул Флеминг, отворачиваясь от пульта управления. – Планета земного типа! Земного, правда, Говард? Мы на ней разбогатеем!

Низкорослый и лысый Говард, с брюшком, формой и размерами напоминавшим арбуз, неторопливо выбрался из корабельного камбуза, жуя на ходу авокадо. Он был сердит. Ведь его оторвали от важнейшего дела – приготовления обеда. Говард считал приготовление пищи искусством, и если бы он не был бизнесменом, то стал бы шеф-поваром. Они с Флемингом прекрасно питались во всех полетах, поскольку Говард имел особый подход к жареным цыплятам, готовил жаркое Говарда под соусом Говарда и особенно отличался в умении подавать салат Говарда.

– Она может быть земного типа, – заметил он, спокойно посмотрев на зелено-голубую планету.

– Не может, а именно земного, – уверенно заявил юный Флеминг, обладающий энтузиазмом намного большим, чем позволительно иметь человеку в космосе.

Несмотря на его худобу, ничуть не исчезавшую вопреки стараниям Говарда, и в беспорядке спадающие на лоб рыжие волосы, Говард терпимо относился к нему, и не только потому, что Флеминг имел особый подход к кораблям и двигателям, главное – он имел деловую хватку. А деловая хватка в космосе являлась наиважнейшей необходимостью, где оценивалась в кругленькую сумму порой только за то, чтобы корабль взлетел.

– Лишь бы она не была обитаема, – молил Флеминг, проявляя тем самым свой энтузиазм и деловой подход. – Тогда она будет целиком наша. Наша, Говард! Планета земного типа! О господи! Да только одну недвижимость и ту уже можно продать за целое состояние, не говоря уж о правах на разработку полезных ископаемых, на дозаправку звездолетов и всех прочих.

Говард проглотил последний кусок авокадо. Молодому Флемингу предстоит еще многому научиться. Поиск и продажа планет – абсолютно такое же дело, как выращивание и продажа апельсинов. Ну не совсем, конечно, такое же: апельсины неопасны, а планеты порой – да. И апельсины не приносят огромных доходов, тогда как с хорошей планеты можно сорвать большой куш.

– Сядем на нашу планету прямо сейчас? – нетерпеливо спросил Флеминг.

– Обязательно, – согласился Говард. – Только… вон та космическая станция прямо по курсу почему-то наводит меня на мысль, что местные обитатели могут считать ее своей планетой.

Флеминг присмотрелся. И верно – прежде скрытая диском планеты, в поле видимости выплыла космическая станция.

– О черт, – выругался Флеминг, и его вытянутое веснушчатое лицо скривилось в недовольной гримасе. – Значит, она населена. Слушай, а может, мы…

Он не закончил фразу и выразительно посмотрел на пульт управления боезарядами.

– Хм… – По внешнему виду станции Говард приблизительно оценил уровень технологии ее создания, потом глянул на планету и с сожалением покачал головой. – Нет, не выйдет.

– Ладно, – произнес Флеминг, – по крайней мере, у нас первые права на торговлю.

Он снова выглянул в иллюминатор и схватил Говарда за руку:

– Посмотри-ка на станцию!

На серой металлической сфере одна за другой замигали яркие вспышки.

– Что, по-твоему, это означает? – спросил Флеминг.

– Понятия не имею, – отозвался Говард. – И вряд ли мы с тобой это узнаем. С таким же успехом ты можешь прямо садиться на планету – если никто, конечно, не попытается тебя остановить.