Прения на лугу

Но все-таки дрожали
В руках суда весы,
Поскольку заседали
В рабочие часы.

Все кончилось решением,

Что виноват местком,
Что был он с положением
В конторе незнаком.

И вновь для обработки

Борису Казанку
Строительные сводки
Носили по звонку.

Но вот настали сроки —

Замолк его звонок.
Пешком идет на стройки
Товарищ Казанок.

Хотя он очень занят,

Но ходит по лесам,
Во все углы заглянет,
Везде побудет сам.

Тут нет сенсационного.

Единственным ключом
Нам служит моцион его,
Назначенный врачом.

Толстяк, гонимый кознями.

На моцион ворча,
Сейчас готовит к осени
Квартиру для врача.

Таит мечту привычную,

Что даже врач — и он,
Узрев услугу личную,
Отменит моцион.

КОЛБАСА И ПЕРСПЕКТИВА

Директор мясокомбината
Уже заканчивал доклад.
Еще всего одна цитата
Из двадцати пяти цитат.

И он цитирует.

Но в зале
Вдруг раздается чей-то бас:
— Вы нам, товарищ, не сказали
О низком качестве колбас!

Оратор кашлянул и тут же

Нашелся, строго заявив,
Что видеть вещи надо глубже
И только в свете перспектив.

— Насчет колбас немало писем.

Но с нашим творческим огнем
Мы их до уровня повысим
И, безусловно, развернем!

Настало время перекура.

Докладчик, взятый в оборот,
В своем буфете просит хмуро
Стакан ситро и бутерброд.

Дают…

Но разве он ослеп!
Ведь это хлеб,
И только хлеб
Пустой —
Хоть дайте на анализ!

Буфетчик спорит:

— Вы зазнались!
И усмехается в усы:
— Беда нам с публикой
строптивой!..

Наш бутерброд

Без колбасы,
Зато с хорошей перспективой!

РОМАНТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ

Блеклые глазки таинственно сузив,
Марья Петровна вошла в кабинет.
— Вы не читали?.. Разводится Гусев!
Счастья семейного якобы нет.
Гусев учился на курсах столичных.
Был у бухгалтера правой рукой.
Кто бы подумал, что этот отличник
Вздумает счастье искать у другой!
Временно ставший главою конторы
Зам Переломенко, видя сигнал,
Вызвал виновного басом, который
Всю бухгалтерию в трепет вогнал.
Гусев стоит, улыбаясь неловко.
— Что за причина?
— Люблю и любим!
— Чья установка?
— Дана установка
Только сердцами —
Ее и моим!
Практику эту считая порочной,
Гневно диктует помощнику зам:
— Гусева выгнать и авиапочтой
Данный приказ разослать по низам!
Пом озадачен:
— Оставим Ромео.
Суд за любовь головы не сечет.
— Этому типу,—
В ответ загремело, —
Даже Шекспир не доверит учет!
— Да, разумеется, следует высечь.
Я за такое решенье горой.
Только учтите, что Сила Денисыч,
Кажется, тоже женат на второй!
Злая догадка ужалила врио:
Сила воротится — путь недалек!
Вдруг истолкует событие криво:
Дескать, спасибо за тонкий намек?!
Зам побродил в тишине кабинета.
— Ладно, — сказал через десять
минут. —
Может, и есть она… как ее… это…
То, что поэты любовью зовут!