Преобладающая страсть. том 1

– Никакого! С чего ты взял? Ну ладно, не будем. Я действительно не расположена обсуждать эту тему. Ты был прав в том, что было преждевременно с моей стороны даже поднимать этот вопрос.

– Нет, милая, вопрос уже поднят. И я сгораю от любопытства узнать побольше. Особенно о великолепной Валери.

– Мне не о чем рассказывать, – сказала Сибилла. – Мы знакомы с ней с раннего детства, а еще – мы учились в одном колледже. В течение нескольких лет мы были очень близкими подругами: ей просто необходимо было иметь рядом человека, которому можно было поведать свои тайны. Я была ее конфидентом… но позже паши пути разошлись. Она уехала в Европу, а я вышла замуж и пошла работать. Мы не виделись более трех лет, и я ни разу не вспомнила о ней до сегодняшнего вечера. Вот и весь рассказ. А зачем ты начал рассказывать мне о своем отце?

– Я всегда рассказываю о своем отце молодым женщинам, с которыми собираюсь переспать.

Сибилла пристально посмотрела на него. Она клокотала от злости. Чувствуя себя маленькой и непривлекательной по сравнению с Валери, она разозлилась, увидев, какими глазами смотрел на нее Эндербай. Она ненавидела его за то напряжение и чувство дискомфорта, которые всякий раз испытывала, находясь рядом с ним; презирала его за то, что он отмахнулся от ее просьбы сняться на телевидении.

Выпрямив плечи, она сказала:

– Никто не затащит меня в постель. Я сама решаю, куда мне идти и чем заниматься. А что касается тебя, то я пока ничего не решила.

Он разразился вульгарным смехом, еще больше разозлив Сибиллу.

– Ну, решила-то ты давным-давно, и прекрасно знаешь об этом сама.

– А как насчет твоей матушки? – спросила Сибилла, становясь от злости более дерзкой. – Может быть, ты рассказываешь о ней тем женщинам, на которых хочешь жениться?

Протянув длинную руку, он потянул Сибиллу к себе, не обращая внимания на стол из черного дерева с серебряной окантовкой, о который она больно поцарапалась. Соскользнув с пошатнувшегося стола, стакан упал на ковер прямо к их ногам. Сибилла уже почти лежала на его коленях, когда Эндербай, зажав рукою ее голову, начал целовать.

Инстинктивно она попыталась с ним бороться. У него были мягкие, почти ноздреватые губы, и она, почувствовав их, с отвращением отпрянула. Но он держал ее за голову с необычайной силой. И когда, насильно втиснув свой язык в рот Сибиллы, он засосал ее губы в поцелуе, она перестала сопротивляться. Он крепко сжимал ее грудь под жакетом, а Сибилла, обняв его, вспомнила, что к этому она была готова с самого начала.

Апартаменты Эндербая находились в нескольких кварталах от дома Валери. Окна восьмого этажа выходили на водную гладь расположенного в центральном парке широкого, сверкающего озера. Войдя в квартиру, Сибилла тут же подбежала к окну и подумала, что, возможно, Валери, как и она, наслаждается тем же самым пейзажем. Тут же она почувствовала стоящего за спиной Эндербая.

– Здорово? – небрежно вымолвил он.

– Я бы сказала, даже очень, – ответила Сибилла.

От великолепного пейзажа за окном у нее просто захватило дух. Раскинувшийся длинной полосой массив центрального парка был окружен сверкающими огнями города. Полукруглый серп луны отражался в глади озера, как и сотни сверкающих огней расположенных за парком зданий, мерцавших, подобно мотылькам, пойманным в темную зеркальную ловушку. Прямо под окнами квартиры Эндербая расстилалась залитая яркими огнями Пятая Авеню; вниз по улице устремлялись автомобили с включенными фарами и такси с зажженными желтыми шашечками. Ни один звук не проникал в комнату, и раскинувшаяся на огромное расстояние панорама города выглядела, как кадр на телеэкране с выключенным звуком. «Мы возвышаемся над этой громадиной. Это уже не просто здорово, это превосходно», – подумала про себя Сибилла.

Повернув ее и потянув к себе, Эндербай начал грубо целовать Сибиллу в губы. Когда он, наконец, выпустил ее из своих объятий, губы Сибиллы стали мягкими, как мочалка.

– Может быть, у тебя есть какое-нибудь желание? – спросил он.

«Выбраться отсюда», – подумала она про себя, а вслух ответила:

– Пожалуй, нет.

Повернувшись, он пошел впереди следовавшей за ним Сибиллы, которая по дороге внимательно изучала новую обстановку. Мебельный гарнитур в тевтонском духе отличался своим мрачным видом и тяжеловесностью. На степах висели лосиные и кабаньи головы. Гепард припал к огромному, установленному в нише спальной комнаты валуну, а драпировочная ткань была расписана сцепами охоты.

– Я, бывало, охотился, – сказал Эндербай.

– А сейчас почему прекратил?

– Один человек отговорил меня от этого занятия.

Сибилла молча поглядывала на огромную кровать, размером вдвое больше тех, которые ей доводилось видеть раньше. Казалось, что Эндербай специально установил такую кровать, как будто хотел иметь возможность даже в постели сохранить независимость и недосягаемость, если за ночь его чувства переменятся по отношению к любой находящейся в его постели женщине.