Преображение

Характер новостей действительно переменился. Теперь сообщалось о массовых беспорядках, инициированных какой-то неизвестной ранее организацией, члены которой носят белые одежды. И самое страшное, что эта «зараза», как позволил себе выразиться один репортёр очень популярного и серьезного канала, стремительно распространяется среди людей, не зависимо от возраста, пола и вероисповедания. Особое беспокойство у властей всего мира вызывал тот факт, что люди, присоединяясь к стихийному волнению масс, бросают свои повседневные дела и обязанности, устремляются на улицы и вербуют неизвестным пока способом других граждан. Поднятые по тревоге войска оказались совершенно беспомощными: солдаты, во главе с командирами за считанные минуты разделись до нижнего белья, оказавшись в... не очень белом. Но, видимо, это никого из них не смутило. Вследствие чего ведущий настоятельно рекомендовал оставаться дома, до восстановления закона и порядка на улицах.

«Чё это за фигня?» - написал я Сатане и побежал на балкон.

Там уже творилось нечто дикое, похожее на собрание ку-клукс-клана, только без факелов и повешенных негров. Около пятидесяти человек в белом заполонили двор. Некоторых я узнал. Там были соседи снизу, всей семьей, Колькин отец и... сам Колька, тётя Вера и ещё многие знакомые по двору, с которыми только здороваешься, неразборчиво буркнув приветствие, и то только когда встречаешься нос к носу на лестнице или у лифта.

Разбившись на группы, люди атаковали все видимые двери подъездов и нараспев голосили какую-то песню, но что они пели, я не расслышал – инструментальная музыка, ухающая из моих стоваттных колонок, заглушала любые внешние звуки. Со всех сторон постоянно прибывали новые участники белого шабаша.

Теперь я рассмотрел их одежду – это не были одинаковые балахоны, как мне показалось сразу, скорее каждый был одет во что попало, лишь бы в цвет с остальными. Несколько человек расхаживали, замотавшись в простыни, словно привидения, кто-то, имея в гардеробе пару белых маек, но лишённый таких же штанов, не задумываясь, вышел из положения, подпоясавшись ремнём, один мужчина стоял чуть поодаль весь обмотанный бинтами или туалетной бумагой.

В центре образовалась небольшая компания, вздумавшая петь, медленно кружась вокруг своей оси. Когда они повернулись ко мне, я присел. Не хотелось попадаться им на глаза.

Звонок в домофон заставил подпрыгнуть. Я подбежал к двери, но ответить не решился. Знакомая мелодия проиграла дважды и смолкла.

Набрал на телефоне номер родителей – связи не было. Скорее всего, они на даче. Заварил кофе и сел за компьютер.

Сатана молчал. Новости сводились к заверениям, что всё под контролем властей, но во избежание несчастных случаев, ведущие рекомендовали запастись водой, едой и оставаться дома. Количество работающих телеканалов уменьшилось.

Я пошёл на кухню и осмотрел содержимое холодильника и шкафчика. Там царил холостяцкий минимализм. Набрал воды в ванну и наполнил пару кастрюль на всякий случай.

На youtube появилось несколько роликов, снятых на «кирпич» с большого расстояния, совершенно ничего не проясняющих. В одном из них какой-то парень впервые крикнул: «Зомби!» Нет, мозги они не ели, ни на кого не нападали и вели себя мирно, даже безобидно, если не считать того, что все кто входил с ними в контакт тут же стремились нарядиться в белое, и порой это выглядело не очень прилично. И все же неизвестно, что будет дальше.

С улицы донёсся отрывистый крик. Я подкрался к балкону и выглянул. Сверху двор походил на курятник, в который случайно попал хорёк после общего наркоза. Абсолютно невменяемый дядя Миша из соседнего подъезда, знакомый каждому в нашем дворе, гонял людей в белом. Любитель укрыться как от палящего солнца, так и от непогоды под железным грибком, он никогда не играл в шахматы, но активно болел, и, как правило, за победителя в надежде разделить с ним приз. Сейчас дядя Миша пытался крепким словом и размашистым делом разогнать пульсирующие толпы зомби. Его бросало то к одним, то к другим белым кучкам, а они расступались перед единственным человеком во дворе в чёрной грязной одежде и снова смыкались, когда, носимое хмелем тело пробегало сквозь белую массу. Он спотыкался и падал, вставал с трехэтажными угрозами и, низко опустив голову, придерживался инерции.

 Это состояние привычно для дяди Миши, правда, обычно оно приходит ближе к вечеру, но случается и такое. Он давно приобрел навык безопасных падений, и я не раз видел и даже слышал, как он шмякался головой об асфальт, а после вставал и только недовольно хмурился, размышляя над законом Ньютона.

Зомби не пытались его остановить. Они, лишь, громче пели, стараясь по возможности в самое ухо беспокойного борца с белым движением прокричать заветную фразу.

Я откровенно наслаждался зрелищем, но внезапно до меня дошёл смысл происходящего: дядя Миша не поддавался влиянию белых людей и, самое главное – зомбирование связанно с той фразой, которую они всё время повторяют!