Преображение мира. История XIX столетия. Том I. Общества в пространстве и времени

В странах Азии и Африки исторические музеи возникли большей частью уже после провозглашения ими политической независимости. К этому моменту большая часть местных художественных шедевров, рукописей и археологических объектов оказалась в музеях метрополий52. Из Египта такой отток художественных ценностей начался уже с французского вторжения 1798 года. Мухаммед Али, правитель Египта с 1805 по 1848 год, хотя и издал запрет на вывоз ценных предметов старины, сам продолжал их щедро раздаривать. Египетский музей в Каире вырос, по существу, из частной инициативы французского археолога Огюста Мариета, который в 1858 году был назначен хранителем египетских древностей. Мусульманские властители того времени испытывали смешанные чувства к такому учреждению, как построенный в неофараоновском стиле музей Мариета. Мир языческих мумий был им чужд, но, с другой стороны, они видели, что растущее увлечение европейцев доисламской древностью идет на пользу международной репутации Египта53. Для музеев в Стамбуле (Константинополе54) большое значение имел тот факт, что Османская империя в 1874 году добилась права участвовать в распределении находок, обнаруженных во время археологических раскопок, которые проводились под иностранной эгидой. В Китае огромный комплекс бывшего императорского дворца, так называемый Запретный город, состоявший из тысяч отдельных храмов, залов и павильонов и пришедший со временем в упадок, был в 1925 году целиком объявлен музеем и большей частью открыт для публичного доступа. Однако Исторический музей, подчиненный националистической программе, государство создало лишь в 1958 году.

Этнологические музеи не имели прямого отношения к патриотическим или националистическим устремлениям55. Они начали свое развитие лишь где-то с середины XIX века, иногда как продолжение княжеских кунсткамер и частных коллекций отдельных ученых. В 1886 году в Берлине был основан Королевский музей народоведения, приобретший скоро славу этнологического музея с самыми богатыми в мире фондами. Немецкая этнологическая наука не являлась продуктом колониализма, она вышла еще из доколониальной либерально-гуманистической традиции, рано проявившейся в немецкой культурологии56. Немецкие путешественники и этнологи собирали свои коллекции на всех континентах. Перед этнологическими музеями с самого начала была поставлена высокая планка. Задача музея определенно не сводилась к простому удовлетворению примитивного любопытства «толпы». Он был призван превращать свои объекты в материал для науки, служить исследовательским целям и подготовке специалистов57. Этнологические музеи выставляли при этом трофеи, оказавшиеся в Европе в результате грабежа или почти не отличавшейся от грабежа скупки, то есть их коллекции складывались не вследствие традиции и не как часть национального наследия58. Цель состояла в том, чтобы представить многообразие форм человеческой жизни, но жизни лишь тех народов, которые в то время назывались «примитивными». Каждый отдельный музей был частью зарождавшегося транснационального мира коллекционирования и экспонирования. Так же как и в случае с картинными галереями, знатоки вскоре смогли получить представление о состоянии музейных фондов во всем мире. Музеи соревновались друг с другом и одновременно являлись элементами глобального движения репрезентации материальной культуры. Побуждающее воздействие таких собраний приобретало и подрывной характер, когда в них искали вдохновение художники-авангардисты. Им не было необходимости отправляться в путешествие по южным морям (подобное предпринятому в 1891 году Полем Гогеном), чтобы подвергнуть себя обновляющему воздействию «примитивной» культуры59.

Не только предметы, но и люди вывозились в Европу и Северную Америку и выставлялись на публичное обозрение, чтобы в «научных» и одновременно коммерческих целях демонстрировать инаковость и «дикость» незападных культур. Ближе к концу XIX века такое экспонирование людей стало частью повседневной культуры развлечений в крупных городах Запада, а передвижные выставки добирались и до небольших городов вроде Констанца. Такова была одна из характерных особенностей этой динамичной эпохи культурного перелома60. До 1850 года представления подобного рода можно было увидеть крайне редко, и уже после Первой мировой войны на такие выставки было по соображениям гуманности наложено табу. Коммерческое выставление напоказ небелых или физически ущербных людей было в течение XX века объявлено неприемлемым и преступным по всему миру. Принцип же этнографического музея, напротив, пережил во всемирном масштабе эпоху деколонизации и претерпел переоценку: если раньше его целью была объективирующая панорама «примитивных» жизненных форм, то впоследствии он стал служить сохранению общего культурного наследия в полиэтничном мире. Этот созданный XIX веком музейный тип и сам был деколонизирован.

Всемирные выставки