Преобразователи (СИ)

— Я. Присмотри за ним. Тебе проще всех будет это сделать.

— Если отец меня еще к нему подпустит.

— А ты не спрашивай. В Башне он тебе ничего не сделает. Серьезного. А начнет угрожать или пытаться взывать к сыновьей совести — так тебе ли привыкать?

— Ладно. Я постараюсь. Идите, скоро стемнеет. И, подавайте признаки жизни, по мере возможности.

Альхэ кивнула, продолжая удерживать его за руку. Метки на миг обожгло, когда она перекинула ему «поводки», ту часть, что не успела утром передать Дунха. Наблюдавший за этой сценой алхимик понимающе кивнул. Он тоже присмотрит за теми, кто остался. Они по очереди аккуратно приобняли Аль, стараясь не задевать спину, и отошли в сторону от границы преобразовательской территории.

Стоило Альхэ и Мактару пройти на ту сторону заклинания, отмечающего земли Башни, как лес резко поменялся, становясь темнее и неприветливее, а просветы практически исчезли. Зато стоило обернуться, как она встретилась взглядом светло-серыми, практически прозрачными глазами. Свое лицо Аль знала достаточно хорошо, чтобы сразу отметить сходство с преобразователем напротив.

— Думал, вы придете раньше.

— Аль, это, — попытался сгладить ставшее не слишком уютным молчание, повисшее сразу, как Иттрэй Анктар замолчал.

— Я достаточно хорошо помню свое отражение. Раньше мне казалось, что я похожа на мать, но сейчас…

— На бабушку свою ты похожа даже больше, Аль.

— Альхэ. Не надо сокращать мое имя.

Мактар подавил желание подслушать ее мысли, потому что ему, стоящему совсем рядом с преобразовательницей, было видно, как та сжимает челюсти. И непонятно, от боли или от раздражения, от того, что она там успела себе сочинить. Дженталь бы сейчас раскусил эту задачку в два счета, но…

Но он — не Антар Дженталь, да и Альхэ не оценит такого порыва, так что ему остается только поговорить с ней, когда они придут в дом Анктар-старшего. Иттрэй уловил нежелание дочери разговаривать прямо здесь и сейчас, так что махнул пришедшим рукой и первым двинулся по едва заметной тропе. Лес за пределами Башни заставлял Альхэ нервничать, он был темный, сырой и шумный, слишком много в нем было невидимой жизни.

— Пока идем, может расскажите, за что вас изгнали? Более предметно, а не в общих чертах, — он сбавил шаг, подстраиваясь под Альхэ.

— Я сам ушел, за компанию, — хмыкнул Мактар.

— За разумную химеру.

— Добровольная?

— Да.

— Мгновение, — Иттрэй замер. — С каких пор за такое стали изгонять, да еще и с вживлением?

— А тебя самого разве не за это выгнали? — Аль цеплялась за слова, понимая, что еще немного, и осядет на землю, настолько сильная накатывала слабость.

— За опыты над людьми и недобровольные преобразования меня изгнали. И то, с оговоренным сроком — четыре сотни лет. А тут… Макху, да? — рыкнул он.

Мактар дернулся, вспоминая Аль в период затмения. И куда вот он ввязался? Впрочем, если он сейчас попытается вернуться в храм — его Безымянная уничтожит. И далеко не сразу, предварительно ему дадут шанс осознать, в чем и насколько он был не прав. И проверять всю глубину недовольства божества на себе он не хочет. А алтарь… соберет на новом месте. Впрочем, алтарь ему сейчас не слишком и нужен, кажется, если эти двое сорвутся, он будет молиться так усердно, что дозовется и без усилителей.

Альхэ только кивнула, признавая, что проблема была исключительно в Макху, и попыталась осесть на землю. Иттрэй поймал ее раньше, оттесняя жреца от дочери, цыкнул, взглянув на ее спину, и аккуратно устроил на плече, кивая Мактару идти за ним. Жрецу ничего не оставалось делать, кроме как молча пойти следом.

*

— Аль, если ты не будешь есть, тебе даже накопители не помогут, — Мактар присел на край кровати.

— Они мне и так не помогают. Я попыталась вытащить один, но он словно врос в мясо… только спину себе разодрала. И Иттрэй не знает, почему так происходит. Говорит, они искажают токи магии в теле, но он не понимает, в какую сторону, — шепотом ответила Альхэ.

Отца она все эти дни принципиально называла исключительно по имени, впрочем, тот и не давил на нее. Мактару на ум снова и снова приходило сравнение с хищниками, обживающими одну территорию. И, кажется, он начинал в полной мере осознавать, почему Дунха считал чистокровных слишком отличающимися от преобразователей с разбавленной кровью. В Храме его учили, что преобразователи, те самые, первые, пришедшие из иного мира, произошли от одного из двух самых свирепых хищников на своей планете. В воздухе, конечно, были свои гиганты, но и их приручили аирани, когда обрели разум. Вот только в этих прекрасных совершенных существах была загвоздка.