Преодоление

― Летчики, работать поспокойнее и пособраннее. Дождь начался. Фонари не закрывать. Придется принимать вечерний душ. Дистанцию в строю сократить так, чтобы командирская машина проектировалась под сорок ― сорок пять градусов, находилась левее или правее лобового стекла. Так удобней смотреть. Проходим линию фронта.

Сохатый переключил абонентский аппарат на внутреннюю связь:

― Григорий, подать сигнал: "Я ― свой". ― И снова разговор по радио: Всем включить и нижние аэронавигационные огни, чтобы с земли нас хорошо видели.

Показалось, что в задней кабине хлопнул выстрел, за ним второй. И в это время Ивана ударило по глазам ярким светом. Он непроизвольно напрягся весь, ожидая попадания снаряда в самолет, но вместо удара снаряда перед глазами вновь заколыхалось море огня, а в наушниках шлемофона завизжало, завыло, зашипело, затрещало со скрипом, до боли в ушах. Молния!

Сохатый ― полуоглушенный и полуслепой ― на какой-то миг растерялся, почувствовал в груди холодок испуга. Не видя приборов и земли, он замер, стараясь не сдвинуть ручку управления самолетом с прежнего положения, чтобы ненароком не ввести машину в разворот или снижение. Через несколько длинных секунд слепота прошла и он увидел самолеты группы и свою кабину. Все шли на своих местах.

― Включить свет полностью, ― обратился он к летчикам. ― В кабину смотреть как можно реже и обязательно для контроля пространственной ориентировки, если потерял самолет командира.

Закончил указания и в который уже раз снова остался доволен выдержкой и дисциплиной летчиков: "Молчат. За весь полет только одна реплика Безуглого, самого молодого. Напряжены, конечно, до предела. У всех нервы, но никто не дает им волю. Знают, что сейчас только беспрекословное подчинение командиру может принести успех".

Сохатый довернул "Ил" на новый курс и повел группу на юго-восток. Дождь с каждой минутой становился гуще, заливал кабину, и Иван быстро вымок, но закрывать фонарь было нельзя: он станет тогда по-настоящему слепым и не увидит ни земли, ни идущих следом самолетов.

Вспышки дальних молний все чаще и чаще ударяли по глазам и нервам, мешали думать. А нужно было срочно принимать решение, и непременно правильное.

"До аэродрома семьдесят километров, а погода все хуже. Облака пришли с юго-востока. Значит, идем навстречу более плохой погоде, ― рассуждал Иван. ― Командир полка на связь не выходит…"

― "Вагон", "Вагон", я ― Сохатый, иду в грозе и дожде. Какая у вас погода? ― Подождал ответа. Но, кроме атмосферных разрядов, в наушниках ничего не услышал. Тогда он решил проверить, правильность настройки приемника и обратился к заместителю: ― Гудимов, может, ты что поймал? Подскажи! Как мой передатчик настроен?

― Командир, передатчик твой настроен хорошо. Подстраивай приемник. Раз, два, три, четыре, пять…

― Все в порядке. Еще запрошу. Если услышишь, скажешь… "Вагон", "Вагон", я ― Сохатый, дайте погоду. Идем в дожде и грозе. ― Опять напряженное ожидание. Наземные передатчики молчали. В приемнике слышалась только гроза.

― Командир, у меня тоже пусто, ― доложил Гудимов.

― Ладно. Слушать всем внимательно. Идем на север. Там погода должна быть лучше. Если за пятнадцать ― двадцать минут не найдем аэродрома, выхожу на Вислу и садимся с южным курсом, вдоль восточного берега, на воду. Порядок посадки расскажу по дороге.

На его распоряжение никто из летчиков не ответил. Молчание подчиненных Сохатый воспринял как согласие с решением, и это прибавило ему уверенности, облегчило ношу, навалившуюся на плечи.

― Слушать указания! Начали обозначать себя ракетами. Порядок стрельбы с правого фланга к левому. Догорает первая ракета, стреляет следующий. Включаем фары поочередно в такой последовательности: сначала правые ведомые в звеньях и через минуту выключают. Затем ― ведущие звеньев, тоже на одну минуту. Таким же образом обозначают себя левые ведомые. После них ― все сначала. Начали!

Сохатый посмотрел вправо назад: из темноты вырвалась ракета и пропала за спиной. Потом зажглись на трех самолетах фары. В их свете засверкали хрустальными полосами струи воды. Взлетела вторая ракета.

― Летчикам на свет фары не смотреть, а то потеряете, чего доброго, соседний самолет… "Вагон", "Вагон", я ― Сохатый, как слышно? ― Молчание продолжалось. ― Земля, я ― штурмовик Сохатый, кто меня слышит, ответьте! Нуждаюсь в срочной помощи. Земля, кто слышит?

Иван включил свою фару. В ее свете дождь казался не падающим сверху вниз, а летящим горизонтально. Вода летела плотным, бурлящим потоком, как с водосброса плотины.

Иван выключил фару.