Преодоление

Там моя мама и познакомилась с моим будущим отцом и его другом Женькой. Женька был человеком основательным и хозяйственным и на свидания с моей будущей мамой всегда приносил ей что-нибудь покушать, а отец приносил цветы. Внешне Женька был таким же, как и все, ничем особо не выделялся, зато отец в молодости был красавцем. Это обстоятельство маму и смущало, она не могла поверить в его искренность. На ее руку и сердце были и другие претенденты, в том числе и офицеры, но эти двое парней ей нравились больше остальных. Только за обоих одновременно не выйти, выбирать нужно одного, но которого? Помог случай.

В секторе учета, где работала моя мама, пропал чистый бланк комсомольского билета. Эти бланки учитывались, как бланки строгого учета, и понятно, что ей влетело от начальства. В тот же вечер они договорились встретиться с Женей. Увидев ее заплаканное лицо, он стал спрашивать о причине слез. А когда она рассказала о своей беде, то отругал ее точно так же, как и остальные. В этот вечер он, собираясь в командировку, думал сделать ей предложение, но получилось, что вместо предложения отругал. Потом, уже прощаясь, предупредил, что вернувшись из поездки, он должен сказать ей что-то очень важное для них обоих. Женька уехал, а мама, проводив его, осталась страдать. И вот надо же было ей в этот самый момент, возвращаясь с вокзала, случайно встретиться с моим будущим отцом. Тот, как и его друг, увидев заплаканные мамины глаза, стал ее утешать.

Мама вновь рассказала о своей беде, а он в ответ улыбнулся:

– Нашла о чем расстраиваться, не плачь, плюнь на все эти бумажки и выходи за меня замуж.

Мама тогда подумала, что во всей этой истории пожалел ее только один-единственный человек. И вообще он очень добрый, почему она этого раньше не замечала? И в этот момент она особым женским чутьем поняла, что выйдя замуж за этого парня, будет счастлива. Несмотря на броскую внешность, он надежный и порядочный человек, и ему можно довериться.

Расписывали тогда в день подачи заявления. Взяв документы, они пошли в загс и вышли из него уже мужем и женой. Шел 1949 год. Так что, когда Женька вернулся из командировки, ему уже не пришлось ломать голову в поиске нужных слов, чтобы признаться моей мамочке в переполнявших его чувствах.

Но на их свадьбе он был и подарил маме большой флакон пахучих духов. Мама рассказывала, что свадьбу они устраивать не хотели, и тогда их друзья решили сделать все сами. Раздобыли чемодан разных деликатесов, закупили спиртное и дарили каждый, как правило, духи или одеколон. Подарки стояли на комоде в коробке, а утром папа неосторожно задел эту коробку и она упала на пол. Разбились все флаконы с одеколонами и духами, не уцелел ни один, даже самый маленький пузырек.

– Представь себе, какой стоял запах в нашей комнате. Но я тогда подумала, раз так, значит, семейная жизнь наша будет счастливой.

Так оно и вышло. И я никогда не слышал, чтобы кто-то из них пожалел о сделанном тогда ими выборе. Они шли по жизни, помогая друг другу, переезжая из одного военного гарнизона в другой. Много лет мы жили в Германии, Монголии, пока, наконец, не переехали в Белоруссию, и не остановились в Гродно.

А весной семьдесят четвертого года, помню, у нас дома раздался телефонный звонок. Я поднял трубку, низкий мужской голос спросил:

– Это квартира N?

Отвечаю:

– Да, а с кем я разговариваю?

– Мое имя, мальчик, ничего тебе не скажет, хотя, если твоих папу и маму зовут, – и он назвал мне имена моих родителей, – то, возможно, они рассказывали тебе о днях их юности, и о своих друзьях. Меня зовут дядя Женя.

Я ответил, что про дядю Женю мне ничего неизвестно, а вот, про Женьку Войтовича я, действительно, наслышан.

Голос в трубке рассмеялся:

– Вот-вот, так оно и есть, именно Женька Войтович. Кстати, – спросил он меня, – ты любишь вяленых лещей? В нашей семье никто не ел вяленую рыбу, но я, на всякий случай сказал, что люблю.

– Тогда я привезу тебе подарок.

Тем же вечером дядя Женя был у нас в гостях. Он рассказывал, как после демобилизации вернулся в свой родной Брест, и больше уже никуда не уезжал. Выучился по торговой части и на тот момент руководил в нашей местности сетью ресторанов при железнодорожных вокзалах и аэропортах. Приехав к нам в город, он случайно обнаружил имя отца в телефонном справочнике и позвонил наудачу.

Они сидели за столом впервые после двадцати пяти лет разлуки. Им было столько же, сколько и мне сегодня, но мне тогдашнему, они казались глубокими стариками. И мне было непонятно и даже смешно, когда я почувствовал, что папа ревнует мамочку к этому седому толстому дядьке. И что на мою маму, в ее-то годы, мог еще кто-то смотреть такими глазами. А он заехал только на один вечер и потому не скрывал своих чувств. Женька рассказывал, как сложилась его жизнь, о жене, которую, я это понял, он не любил, и о своих дочерях, в которых души не чаял. Годы прошли, они сидели за столом, и для них ничего не изменилось, словно и не было в их дружбе этой трещины в двадцать пять лет.