Преодоление

Сейчас не то… День, насыщенный мелочами, снижает накал. Да и мельтешишь все время на глазах у подчиненных. Другое дело, когда тебя разбудят или ты кого-то поднимешь за полночь: это возвышает человека в собственных глазах, он чувствует себя причастным к особо важным событиям, он личность, которая вершит судьбы! Тебя встречает в строгом затемненном кабинете старший и говорит просто: «Надо!» И ты уже причастен к великим.

А в дневное время что? Тут и говорить нечего, обстановка нивелирует ранги, сравнивает вышестоящих с подчиненными, ставит всех почти на одну ступень. И ничего не поделаешь — болезнь времени. Но все равно есть еще возможности показать себя: раз в год происходит «слушание» завода, уж тогда директоришки — держись!

На заводе подготовка к такому «слушанию» ведется загодя всеми отделами и службами предприятия, чтобы директор явился в назначенный день во всеоружии, готовый к доказательным спорам, готовый отражать нападки начальников отделов главка, которые стремятся всегда свалить собственные грехи на завод.

В прошлом квартале такое «слушание» состоялось. Провалов и грубых просчетов в работе коллектива выявлено не было, а мелкие… У кого их нет? Записали: положение в основном стабильное с незначительным повышением производительности труда. Хрулев получил целевые указания, а затем с заводскими специалистами наметил мероприятия на будущее. Мероприятия были одобрены парткомом и вдруг — опять «слушание»! За полчаса до конца смены позвонили от Яствина и предупредили: завтра в главк.

— Ведь два месяца тому назад… — попытался объяснить Хрулев, но его слушать не стали. — Я не готов, я только что вернулся из отпуска и приступил к работе!

— Не знаю, не знаю. Мое дело предупредить, — ответствовала секретарша.

— Соедините меня с начальником главка!

— Его нет.

Хрулев оказался в безвыходном положении. Еще не бывало, чтобы труд большого рабочего коллектива обсуждался в таком пожарном порядке. Материалов под руками директора нет и нет времени на подготовку. Единственным помощником его на предстоящем «чрезвычайном» заседании оставалась собственная голова. Призадумался: от кого исходит инициатива? Не иначе, как от комиссии главка, которая рылась тут в его отсутствие. Утром, при обходе цехов, озабоченный Ветлицкий рассказывал о совершенно бесцеремонном поведении членов комиссии, пытавшихся собирать среди рабочих компрометирующие материалы против руководства завода.

Все это весьма странно, но еще более странно, что Круцкий ни разу даже не заикнулся о комиссии, хотя по телефону разговаривали едва не каждый день. Или счел все это ерундой? А напрасно… Такая беспечность не к лицу.

Хрулев нажал кнопку звонка к секретарше, потребовал:

— Пригласите главного…

— Он заболел и уехал домой.

— Что с ним?

— Кажется, отравление.

Секретарша ушла. Хрулев набрал номер домашнего телефона Круцкого, но на звонки ответа не последовало.

«Ладно, — решил Хрулев, — особых упущений у нас нет, а из-за всякой чепухи придираться к нам не станут. Черт не выдаст, свинья не съест!»

Если времени для подготовки у Хрулева не было вовсе, то у аппарата главка — хоть отбавляй! И аппарат трудился не покладая рук. По сложившейся традиции, перед открытием совещания, начальники отделов собирались неофициально где-нибудь на «потолкуй» для координации взглядов. Яствин на таких «оперативках» не присутствовал, хотя не только знал о них, но посредством верных лиц контролировал и направлял усилия подчиненных в нужную ему сторону.

На этот раз местом для обмена мнениями был выбран невзрачный кабинетах начальника отдела материально-технического снабжения Геннадия Любчика. Гладкий, словно специально откормленный и отполированный малый с круглой головой и малюсеньким носом, похожим на стручок перца, носил прозвище «Голубой». Не из-за особых свойств характера или каких-то иных высоконравственных качеств: просто он единственный из всех сотрудников главка носил летом сногсшибательный костюм ярко-голубого цвета. Начальники отделов о положении дел на заводе хорошо знали по отчетным материалам. Их было вполне достаточно, чтобы верно определить уязвимые места. Изучив их всесторонне, подчиненные Яствина заготовляли два варианта собственного мнения. Один — обтекаемый, положительный, на случай, если начальник главка изволит отнестись к работе завода благосклонно, другой — разносный.

Судя по тому, с какой поспешностью велели явиться Хрулеву на слушание, все понимали, что вряд ли что-то хорошее ожидает директора. Многолетний ежедневный тренаж сделал любого начальника отдела чутким, как орхидея, и прядал каждому весьма тонкое обоняние. Следя внимательно за тоном и последовательностью распоряжений шефа, они без труда улавливали не только настроение, но и желания его.

Начальник технического отдела Трезубов, приятель Хрулева по студенческим годам, зайдя в кабинет Любчика, спросил озабоченно:

— Коллеги, что все это значит?

После натянутой паузы ответил всезнающий начальник планового отдела. Поблестев туда-сюда стеклами очков, пояснил: