Преодоление идеализма

Благодаря постоянству основных черт немецкого характера главная историческая проблема во все века остается той же, что и в эпоху Реформации, меняется только соотношение сил. Слабыми сторонами немецкого характера воспользовались Рим и Франция.

В XVII веке под угрозу было поставлено само существование немецкого народа. Германия попала под влияние французского, а потом английского духа.

Реформация Лютера не имела политического характера, но, несмотря на свое христианско-теологическое обрамление, она была выражением немецкого характера, а самым чистым его выражением является немецкая музыка от Баха и его предшественников до Бетховена и Шуберта. Чуждые влияния, проникавшие в нее, всегда преодолевались своими. Не столь победоносно проявил себя немецкий характер в поэзии и философии. Но многое чужеродное было преодолено в немецком натурализме от Парацельса и Гете до романтической натурфилософии с ее принципом вселенской жизни, абсолютно противоположным западному принципу вселенского механизма (Декарт, Гоббс). Аристотелизм был преодолен полностью, традиционный неоплатонизм – не в полной мере.

Совершенно искажены чужеродными влияниями были взгляды на историю и правосознание, а также художественные формы в архитектуре и живописи.

Собор Св. Петра это триумф победоносного папства в момент его краха. Собор в Шпейере с его могилами императоров это символ воли к власти Первой Империи. О готических соборах этого сказать нельзя. Они выражали немецкую суть в заимствованной с Запада форме. Западные влияния чувствуются и у Вольфрама фон Эшенбаха; противовес им – «Песнь о Нибелунгах».

Немецкое в чужеродных формах: со Средних веков это закон немецкого искусства, потому что закон немецкого характера не доходить до конца в своем самоутверждении в области форм. Германия дала миру многое: Реформацию, музыку, в меньшей мере философию, но своих стилей в искусстве она не создала, а только воспринимала один за другим и преобразовывала на свой лад чужие. Конечно, в «немецком Ренессансе» обычно больше немецкого, чем романского, но дворец Неймана в Вюрцбурге невозможно воспринимать как немецкое барокко: он говорит языком чужих, заимствованных форм…

Грюневальд и Рембрандт – чисто немецкие гении, но их немецкие формы не разнеслись по миру, как Реформация Лютера. У Николая Кузанского и у Дюрера уже надлом, Гете как законодатель изобразительного искусства перенес этот надлом в XIX век. Никто не достиг в живописи таких высот, как поэт Гете в «Ифигении». Певцы немецкой природы – Мёрике, Келлер, Раабе – известны только в Германии. Немецкие художники охотно учатся в Париже. Только в музыке немцы стали мировыми законодателями.

В области культуры гораздо легче установить соотношение между индивидуальным и расовым характером. В мифе о вожде «Песнь Магомета» Гете имеет в виду самого себя: миф в его единой форме выражает творчески преобразованный расовый характер. Это типичное самовыражение. Таков Фауст. То же самое можно сказать о Грюневальде, Рембрандте, Вальтере фон дер Фогельвейде, Эйке фон Репгове, Бахе, Парацельсе, Кеплере, авторе «Песни о Нибелунгах», Лютере, Эрвине фон Штейнбахе, если отвлечься от чужеродных черт стиля, о мастерах немецкого барокко и философах-идеалистах.

Как можно уловить расовый характер? Для этого необходим метод сравнения, чтобы выявить постоянство типа при сосуществовании во времени нескольких расовых характеров и при смене исторических эпох. При этом способы разрешения конфликтов и оформления, вытекающие из характерных расовых черт, нужно осознать в их уникальности и неповторимости, отбрасывая эфемерные, неестественные подражания и неточности вследствие неправильного понимания оригиналов переводчиками.