Преодоление идеализма

Именно так под воздействием своей расы, характера и веры в судьбу Эрнст Крик возвысился до сознания того, что подобно великим пророкам он способен теперь создать новый миф. Сама сила крови даровала ему эту миссию и он посчитал, что наконец-то может говорить с сильными мира сего на равных.

В 1939 году, ко дню рождения Гитлера вышло юбилейное издание «Немецкая наука», в котором было две статьи о философии, одна Альфреда Боймлера, другая Крика. Философ, верный себе, вновь нарисовал картину катастрофического упадка гуманитарных наук при национал-социализме. Национал-социализму было не до гуманитариев: он готовился к войне и отдавал предпочтение светилам военной техники. В 1939 г. Крик был в числе представленных на государственные премии, но получили их Тодт, Порше, Мессершмитт и Хейнкель. В партийных кругах вновь разразился скандал и Розенберг обратился к министру науки Русту со словами: «Комплексы Крика начинают все больше беспокоить движение». С 1940 года Министерство пропаганды начинает подвергать его сочинения предварительной цензуре, а он ничуть не унывая идет работать в это же министерство в отдел разработки методов психологической войны, с тем, чтобы поддержать высокий статус гуманитарных наук.

Он все не унимался и весной 1940 года опубликовал в своем журнале скандальную статью «Манихейская пятерка: евреи, иезуиты, иллюминаты, якобинцы и коммунисты». В этой работе он включил Канта в духовную традицию эпохи Просвещения, что в свою очередь не понравилось неокантианцам из ведомства Розенберга. Однако противники Крика забывали о том, что биологический монизм примыкал к картине мира классической механики Ньютона. Канта подняло на щит не только ведомство Розенберга, сторонники т. н. «немецкой физики» в лице лауреата Нобелевской премии Филиппа Ленарда противопоставили классическую механику Ньютона, которую философски обосновал Кант, «еврейской теории относительности» Альберта Эйнштейна.

В 1943 г. ведомство Розенберга обвинило Крика в «отсутствии уважения к духовно-исторической традиции», в «полном неуважении к Канту и Ницше». Но отношение одних философов к другим – материя довольно тонкая. Тот же Ницше крайне резко критиковал Канта, а еще раньше Фихте объявил философию Канта бессмыслицей. Так что те, кто создавал вышеупомянутую традицию, сами ее и нарушали.

Другое дело, что Крик иногда бывал несправедлив по причинам чисто личного характера. Он страдал комплексом зависти бедного человека: хорошо, дескать, было Шопенгауэру с его богатством; хорошо было Ницше – он мог разъезжать по швейцарским курортам и т. п. В этой предвзятости – корни его совершенно неверной оценки Ницше, обвинения Ницше в «индивидуализме», достойные разве что какого-нибудь марксистского философа и т. п.

Этот очередной идеологический демарш Крика привел к тому, что когда 6 июля 1942 года праздновали его 60-летие, то золотой партийный значок и медаль Гете за заслуги в области искусства и науки были вручены с запозданием. Сила его авторитета по-прежнему была столь велика, что недруги оказались способны лишь на мелкие интриги, будучи не в силах опровергнуть его в честной открытой философской дискуссии. 30 января 1944 года он был награжден крестом за военные заслуги 2-го класса, но при всем этом еще в конце 1941 года ему запретили публиковать в журнале «Фольк им Верден» статьи по естествознанию и теории эволюции.

Осталась неопубликованной и его книга «Империя как опора Европы». Цензура сочла, что ее публикация могла бы осложнить отношения с Италией. Э. Крик высказал в этой книге свое отрицательное мнение о Римской империи. Прорвалась давняя враждебность, с которой Крик относился к фашистской Италии. Он был против обожествления государства и сотворения земных богов, считая это проявлением переднеазиатской расовой психологии.

Мало того: Крик был единственным преподавателем высшей школы в III Рейхе, который осмелился на открытую критику применения в этой области принципа единоначалия (Fuererprinzip). На первых порах, осенью 1933 г. он приветствовал введение этого принципа, надеясь с его помощью преодолеть сопротивление реакционных профессоров, но и в этом случае его надежды не сбылись. Он быстро увидел, во что это выливается на практике и, будучи давним сторонником самоуправления, резко выступил против централистской бюрократизации, для которой Fuehrerprinzip был только вывеской.

Наконец, предостережения философа начали осознавать многие окружающие, но было уже поздно. И сам он начинает понимать, что судьба, которую он столько искушал рано или поздно отвернется от него на совсем. Кредит своеволия, отмеренный ему небесами заканчивался. В 1942 году он издает книгу «Природа и естествознание», подытоживая свои взгляды на переустройство системы высшего образования, которым так и не суждено было осуществиться. В 1943 году он публикует политическое и педагогическое завещание «Счастье и сила, книга германской житейской мудрости», обращенное к потомкам, до умов и сердец которых он все еще надеется достучаться с прежним не дряхлеющим упорством школьного учителя.