Преодоление либеральной чумы. Почему и как мы победим!

Есть официальная версия о том, что Сергей Павлович Королев ночь накануне старта беседовал с Гагариным. Но знаете, люди, немного связанные с этой отраслью, рассказывают по-другому, рассказывают, что приходил не Королев. Королев – человек, прошедший лагеря, характер имел абсолютно жесткий. Он мог побеседовать, но это была бы серьезная беседа, после которой полет в космос действительно показался бы детской прогулкой. А для разговора по душам, для человеческого воодушевления приходил человек, который в ЦК КПСС занимался космосом, – Леонид Ильич Брежнев.

Мы привыкли смеяться над тремя его сочинениями, которые он, вероятно, надиктовал в основном, а окончательный текст изготовили уже профессиональные писатели, но всего его сочинений было восемь. И одно из них было про космос.

Думаю, полезно было бы договориться с его родственниками и издать эти книжки. Это ведь памятник эпохи. Да, конечно, они всей правды не отражают, но ведь и египетские пирамиды тоже отчасти перестраивали, а они все равно остались памятником эпохи.

Так что беседовал, скорее всего, Брежнев. Но, когда пришло время писать мемуары, он подумал, что это было бы нескромно. Сейчас это звучит смешно – мы помним Брежнева как коллекционера наград и «мерседесов», – но во многом люди той эпохи были правильными людьми. И он решил, что писать о себе в том контексте было бы нескромно, и что правильней было бы сделать так, чтобы умерший к тому времени Королев вошел бы в историю еще и таким образом.

Думаю, это было правильным решением, потому что были ведь и другие беседы, о которых мы мало чего знаем.

Есть просто трогательные эпизоды в истории нашей космонавтики, и их надо сохранить, сберечь.

И, конечно, первые запуски, да и последующие, были самыми настоящими подвигами. И как погибали наши космонавты – Комаров в 1967 году на недовведенном, «сыром» «Союзе-1», у которого сначала не раскрылись солнечные батареи, а при спуске запутался парашют… И ведь машина была прекрасной, просто ее надо было отладить, что потом и сделали, Гагарин практически над гробом Комарова это пообещал, но сделали уже без него. А если бы раскрылись солнечные батареи – там была программа очень красивого эксперимента, – и возвращался бы на «Союзе-1» Комаров не один, а с Елисеевым и Хруновым…

Вторая и последняя, надеюсь, гибель наших космонавтов в космосе – от разгерметизации спускаемой кабины – это Волков, Пацаев и Добровольский в 1971 году… Чтобы поместились в кабину втроем, летали не в скафандрах, а в спортивных костюмах, с самого первого полета втроем, с 1964 года, – и это решение оказалось роковым…

А ведь были аварии и на земле, в процессе тренировок, экспериментов.

Это нужно помнить, потому люди, проложившие дорогу в космос, как это ни высокопарно звучит, – это герои нашей страны, живые и мертвые. И особенно надо помнить о живых, хоть это и не в наших, увы, традициях.

А ведь дорога в космос – это дорога к нашему прогрессу и нашей безопасности. Мы, в том числе и благодаря им, сейчас сидим и разговариваем – не только благодаря тем, кто Рейхстаг брал, но и благодаря тем, кто летал в космос.

И многими современными технологиями мы им обязаны. Ведь космические исследования – инструмент для создания, опробования и массового внедрения многих разнообразных технологий. Побочный результат, согласен, но очень приятный!

Никто ведь не полетит в космос просто для того, чтобы придумать новую систему связи, или новые тормоза, или новый энергетический элемент – слишком страшно, слишком тяжело. Но, полетев в космос, приходится придумывать новые системы связи, новые мелкие бытовые удобства, которые украшают жизнь сначала космонавтов, но потом и нас, обычных людей.

Мы перестаем их замечать на следующий день после их появления, но не стоит забывать, с чего все начиналось, «откуда ноги растут».

У нас, возможно, еще живы люди, которые в Циолковского, будучи мальчишками, кидали грязью и палками, травили его, считая городским сумасшедшим.

Е. Черных: – В Калуге.

М. Делягин: – Может, уже не в Калуге, может, переехали…

Твердо верю, что российский космос будет продолжаться. Сейчас мы имеем некоторую трагическую паузу, связанную, в том числе, с деградацией нашей страны.

Е. Черных: – И деградацией нашей науки.

М. Делягин: – Это лишь часть. И очень многое и в очень многих сферах придется наверстывать. Вот я руковожу Институтом проблем глобализации, и у меня разные сотрудники ездят в разные командировки в разных качествах. Лет семь назад были на Байконуре и приехали в шоковом состоянии, потому что ощущение от технологий – 60-е годы и ни шага дальше.

Но, думаю, с оздоровлением нашего государства оздоровится и наука, и космос. И мы будем вспоминать наши трагические неудачи: сведенные с орбиты раньше времени спутники, утопленный «Мир», несбывшиеся полеты, экспедиции, к которым готовились люди… Ведь что значит отказ от экспедиции на Марс? Это отказ от людей: люди-то готовились. И мы не узнаем их фамилии.

Е. Черных: – И технологии были.