Преодоление страсти аскетическими и психологическими методами

«Тщеславие радуется о всех добродетелях: тщеславлюсь, когда пощусь, но когда разрешаю пост, чтобы скрыть от людей свое воздержание, опять тщеславлюсь, считая себя мудрым. Побеждаюсь тщеславием, одевшись в хорошие одежды; но и в худые одеваясь, также тщеславлюсь. Стану говорить, побеждаюсь тщеславием; замолчу — и опять им же побед ил ся. Как ни брось сей троерожник, все один рог станет вверх», — пишет преподобный Иоанн Лествичник [7, с. 150–151].

«Если крайнее тщеславие есть, когда человек, не видя при себе никого, кто бы его хвалил, [и наедине] обнаруживает тщеславные поступки, то признак совершенного нетщеславия есть, чтобы и при посещениях других никогда не окрадываться тщеславной мыслью» [7, с. 245].

Страсть тщеславия очень «хитрая», она часто маскируется под другие страсти или под что-то «хорошее», что на поверку оказывается нередко просто другой страстью.

«На иного напускает она желание священства или дьяконства, рисуя ему в мысли, что он с такой святостью и строгостью исполнял бы тогда свое дело, что и прочим священникам мог бы послужить примером святости, а кроме того, многим доставил бы пользу и своим поведением и оказыванием поучений. Иногда и того, кто живет в пустыни или уединенничает в келлии, заставляет оно мечтать в уме своем, будто он обходит домы разных лиц и монастыри и действием своих воображаемых убеждений многих обращает на путь должной жизни. И водится таким образом бедная душа туда и сюда такою суетностью, бредя как бы в глубоком сне, и, увлеченная сладостью таких помышлений и такими мечтами исполненная, большею частью бывает не в состоянии замечать ни своих действий, ни присутствия братий, если б они в самом деле были пред глазами, будучи вся сладостно погружена, как в истинно происходящее, в то, чем, не спя, бредит, как во сне, в блуждании помыслов своих», — пишет преподобный Иоанн Кассиан Римлянин [6, с. 78].

Преподобный Иоанн Лествичник говорит о том, что, кто сделался рабом тщеславия, тот ведет двойную жизнь: одну — по наружности, а другую — по образу мыслей и чувств: одну — наедине с собой, а другую — на людях [см.: 7, с. 153].

«Все другие страсти, — рассказывает святой Иоанн Кассиан, — будучи преодолеваемы, увядают и, будучи побеждаемы, с каждым днем становятся все слабее, также под влиянием места или времени истощаются они и стихают; или всячески, по причине их раздора с противоположными им добродетелями, удобнее бывает предостерегаться от них и избегать их. Но эта, будучи поражена, с большим ожесточением восстает на брань и, когда почитается испустившею дух, чрез смерть свою делается еще более живою, здоровою и мощною. Прочие страсти тиранствуют только над теми, которых победили в борьбе; а эта победителей своих еще ожесточеннее теснит и, чем сильнее была поражена, тем чрезмернее борет помыслом возношения по случаю победы над собою» [6, с. 76].

Страсть тщеславия паразитирует часто на добродетелях, которые могут стать причиной тщеславия:

«Плющ обвивается около дерева и, когда достигнет вершины, сушит корень; а тщеславие прививается (прирастает) к добродетелям и не отстает от них, пока не отъимет от них всего значения.

Грозд винограда, до земли спустившийся или прилегший к земле, легко загнивает; гибнет и добродетель, ко тщеславию прильнувшая», — сравнивает преподобный Нил Синайский [15, с. 260].

«Тщеславие новоначальных и тех, которые мало еще преуспели в добродетелях и в ведении духовном, обыкновенно превозносит или за тон голоса, то есть что приятнее других поют, или за то, что они тощи плотию, или красивы телом, или что имеют родителей богатых и благородных, или что презрели военную службу и почести. <…>…Надымает его таким образом принесением в жертву безвестных надежд и заставляя тщеславиться оставлением того, чем никогда не владел» [6, с. 78].

Прочие страсти, как состоящие в раздоре с противоположными им добродетелями и воюющие открыто, как в ясный день, легче побеждать, а эта, смешавшись с ними, прельщает человека, так как он не ожидает ее нападения.

1.2. Связь тщеславия с другими страстями

Со страстью тщеславия связаны разные чувства, как показывает это преподобный Нил Синайский.

«Желающий быть в почете завидует тому, кто превосходит его славою, присоединяя к сему завидованию еще и ненависть.

Побежденный сильным желанием почета не терпит, чтобы кто-либо был ему предпочтен, но себе восхищает первенство, чтоб не показаться низшим кого-либо.

Не терпит он, чтоб того, кто превосходит его, чтили и в отсутствие его, — и славу трудов его представляет обыкновенно ничего не значащею.

Начало почести — человекоугодие, а конец ее — гордость» [15, с. 261, 262]. Тщеславному свойственна обидчивость и даже мстительность тем, кто не видит его мнимых достоинств.

«Ты видишь, — говорила гордость, — что конь, на котором я еду, есть тщеславие; преподобное же смирение и самоукорение посмеются коню и всаднику его» [7, с. 160].