Преодоление тревоги. Как рождается мир в душе

Действительно, такое влияние может увести человека от собственного призвания, собственного пути. И можно привести не меньше примеров, когда человек жалеет о собственном выборе, сделанном вопреки советам, вопреки традиционным представлениям, поскольку такой выбор также может противоречить его глубинным ценностям. «Жалею, что не послушал родителей в свое время, увлекся „красивой жизнью“.» «Жалею, что не послушал совета. Даже и не спросил, потому что в глубине души знал, каким он будет, и не хотел ему следовать.» «Жалею, что не послушала родителей и вступила в отношения с ним.»

Осуществляя выбор и принимая решение, человек поступает в соответствии с ценностями, которые он полагает значимыми и важными для себя. В процессе ценностного выбора можно выделить несколько моментов: выбор той или иной альтернативы, оправдание выбора, дискредитация отвергнутых ценностей и положительная оценка выбранных, принятие решения, оправдание принятого решения, осуществление решения. внутреннее оправдание выбора и принятого решения осуществляется в ходе работы переживания, направленной на перестройку ценностной сферы, дискредитацию отвергнутых ценностей и усиление, закрепление ценностей выбранных.

Впрочем, нередко человек ошибается, действует в соответствии с ценностями, не столь значимыми для себя. Осуществляя ценностный выбор, он нередко идет против совести, выбирает ценности, не очень значимые для себя, принимает решение об их реализации, действует и выстраивает свою жизнь в соответствии с ними. Такой выбор нередко воспринимается им как субъективно верный, правильный, свободный, и работа переживания направлена на оправдание принятого решения и подготовку к его осуществлению. Но при этом он все же не соответствует глубинным ценностям человека.

Приведем пример из психологической практики работы с женщинами, отказывающимися от ребенка. Молодая мать отказывается от новорожденного, полагая, что для нее в данный момент гораздо важнее другое. В ходе беседы она рассказывает, что «им с мужем многое нужно»: «Хочется квартиру хорошо обставить, машину купить». По ее словам, все знакомые хорошо живут, имеют машины, дачи, а им «приходится всё с нуля начинать». Она утверждает, что приняла окончательное решение отказаться от ребенка, так как не может его обеспечить. Консультант расспрашивает, что они с мужем купили, что собираются еще приобрести. Она рассказывает об этом довольно уныло. Выясняется, что планирования, тем более ожидания и радости от будущих покупок нет, она и не думает сейчас об этом. Ценности, провозглашаемые ею, по-видимому, не слишком для нее значимы. «Почему же вы выбираете их?» — «Я уже выбрала». — «Ведь вам нелегко, вы мучаетесь! Зачем, ради чего вы обрекаете себя на такое страдание? Вы ведь против чего-то в себе идете, вы хотя бы понимаете это?» Женщина соглашается с этим утверждением, кивает. «А надо ли это делать, тем более что вам это так тяжело?» — «Видимо, надо…»

Женщина выбирает «многое», отказываясь при этом от самого нужного, важного и дорогого для нее, и наблюдается поразительная настойчивость в осуществлении выбора и принятого решения. Она утверждает: «Пусть мне тяжело, пусть я буду мучиться! Я уже приняла решение и не изменю его!» (В дальнейшем они с мужем изменили свое решение и воспитывают малыша.)

В данном случае женщина поступает вопреки внешней норме (в обществе все же доминирует представление о том, что бросать своих детей не следует) и прислушивается к своим внутренним желаниям. Но почему же она так мучается? Очевидно, у нее есть и другие внутренние стремления, к которым она не прислушивается. А как определить, какие желания, стремления наиболее подлинные, аутентичные? Те, на осуществлении которых человек настаивает и которым следует? Если исходить из представления о том, что любой внутренний выбор человека является его подлинным, свободным выбором, которому надо поспособствовать, то нужно поддержать любой выбор женщины. Действительно, если мы отрицаем наличие совести в человеке, отрицаем его духовное достоинство, то нам следует принять любой выбор, на котором он настаивает.

Но разве редко случается так, что, чем меньше у собеседника уверенности в правильности выбора, тем настойчивее и убежденнее он отстаивает его правильность? Разве не может измениться оценка решения и выбора, на котором настаивает человек, на прямо противоположную, причем довольно быстро?

В рассмотренном случае нет никаких гарантий, что через некоторое время женщина не будет раскаиваться, не будет пытаться изменить ситуацию, не будет разыскивать брошенного ею ребенка. В таком случае она будет крайне негативно оценивать работу специалистов, поддержавших ее прежний выбор.