В последний раз я виделась с ним в Москве, когда приезжала после смерти отца увидеться с братом. Несмотря на плотный рабочий график, он нашел время, чтобы встретиться. По дороге, в пути, быстро и мало, но все же уделил время для встречи. До сих пор помню, последняя встреча стоит перед глазами, как он сжал мои руки и передавал крестнику поклон и благословение.
2010 год выдался тяжелым, родители мои, как и владыка, отошли ко Господу. В связи с тяжелым состоянием здоровья мы переехали в центральную полосу России, но и тут владыка с нами, по его молитвам сейчас я тружусь в издательстве Данилова монастыря. Знаю, что здесь когда-то трудился владыка, и мне становится легче, я всегда ощущаю его присутствие...
Его помощь, заботу и поддержку я никогда не забуду, его нет рядом, но жив он у Господа и сердце хранит время, которое благословил мне Бог быть знакомой с ним...Многие пользовались добротой владыки, были проблемы и с клириками, и с сотрудниками. Очень часто были ситуации, когда я думала, что если владыка сейчас не примет строгих административных мер, то вопрос неимоверно запутается и осложнится. Владыка мер не принимал, но удивительно, что множество конфликтов и спорных вопросов как-то все-таки незаметно утрясалось и улаживалось терпением владыки, молчаливым покрытием неблаговидных поступков и, конечно, его молитвой, проходившей огромной болью через его сердце. Владыка говорил: «Одна десятая сделать дело, а девять десятых – сохранить мир. Все эти дела в плане вечности – ничто, а немирствие вредит душе». И вокруг него был именно этот мир, вражду старался всеми силами погасить.
По той же причине владыка часто выбивался из своего рабочего графика. Иногда посетители огорчались и обижались – приходилось ждать часами в приемной и когда-то и не дождаться. Но тот человек, который приходил к владыке, в тот конкретный момент был для него самым главным, независимо от положения и звания – как говорится, посланный самим Господом.Быть руководителем на любом уровне и в любом деле очень сложно – у любого будут и ошибки, и неверные шаги. Но у владыки в каждом и большом, и малом деле главным движением его души были сострадание и любовь к людям. Будучи на должности начальника отдела кадров Епархиального управления, я была в курсе некоторых финансовых вопросов. Денег в Епархии, конечно, всегда катастрофически не хватало – и Епархия бедная, и активная деятельность владыки требовала новых финансовых вложений. В очередной раз звучит вопрос, что надо как-то сокращать расходы, садимся составлять штатное расписание – я предлагаю, в какой части можно сократить затраты. Владыка думает, изучает штатно-должностную расстановку, потом вдруг говорит: «Ну, у этого священника двое детей, надо прибавить... А у этого иподиакона тетя больная, нельзя ему сократить... А у этого дьякона надо матушку в штат пристроить, чтоб ей стаж шел...» В результате каждый раз приходилось переделывать штатное расписание в сторону увеличения затрат. Или приезжает владыка из Москвы довольный – кто-то деньги пожертвовал, которые владыка хотел отложить на какие-то запланированные мероприятия. Все разошлось очень быстро – надо студентам по тысяче раздать к празднику, кому-то билет оплатить, а кому-то на свадьбу помочь. Владыка вообще не умел отказывать. И если бы не наш главный бухгалтер, которая брала это на себя, наверное, вообще ничего не удавалось бы скопить.
Владыка себе не приобрел ни квартиры, ни дачи, ни даже хорошей машины, которая ему была необходима при его постоянных разъездах по Якутску и по Епархии. Так и проездил на «Волге» – тяжелой, без кондиционера – а летом жара в Якутке очень сильная, и несмотря на уговоры, в иномарку пересаживаться не хотел: «Люди здесь живут бедно, а я буду на иномарке разъезжать?»