Преосвященный Зосима, епископ Якутский и Ленский. Книга памяти

У меня в общении с ним было несколько знаковых, поворотных моментов. Например, ты точно знаешь ответ на вопрос, который собираешься задать. Знаешь мнение Святых отцов, мнение современных священнослужителей. Зачем задаешь этот вопрос? Трудно сказать. Не то чтобы искушая его, но, конечно, проверяя... Итак, ответ тебе известен, он ясен, прост, однозначен. И вдруг ты слышишь: «Знаешь, немощи других мы стараемся покрыть своей добротой...»

Сначала просто шок. Какой добротой, при чем тут доброта?.. И только потом понимаешь, что это правильно. Что именно это и правильно! И Господь требует и ждет именно от тебя, чтобы ты другого с его немощами покрыл своей добротой. Добротой и любовью...

Но я видел и другое. Я видел, как эти обычные его доброта и простота исчезали, когда дело касалось богослужения и других церковных предметов. Тогда у него не оставалось ничего, кроме благоговения. Он даже икону держал так, чтобы никогда, ни при каких обстоятельствах не коснуться пальцами лика. Когда дело касалось святыни, он весь преображался, и ни о какой простоте уже не могло идти речи...

Если говорить о времени нашего общения, то его нельзя назвать долгим. Но если говорить о том, сколько владыка дал мне лично и всей моей семье – то это содержание настолько велико, что еще нескоро придет его полное осознание...

Монахиня Олимпиада (Шуртина):

Я не вижу в нем отрицательных черт. Протоиерей Артемий Владимиров говорил, что таких священников сейчас почти нет, а тем более святителей: «Вы его берегите и держитесь его. Он еще старой закалки». И когда батюшку хиротонисали во епископы и отправили на служение в Якутию, мы, не задумываясь, поехали за ним, помогать. Близкие в самое первое время нужны. И от этого легко и радостно было нести любые послушания.

Первое время, поскольку владыка хороший духовник, которому можно доверить все, не стесняясь, осознавая, что он тебе помогает, его духовные чада и в Москве, и на Святой Земле очень тяжело переживали разлуку. А мы, те, кто приехали с ним, старались ему помочь, потому что нагрузка у архипастыря была запредельная, но немощи наши тоже ложились на его плечи. Ведь владыка нес уже не только духовное, но и общественное служение, и молился не только о своих родных и близких, но и о якутском народе, о всей Епархии, о руководстве республики, а особенно о тех, кто противодействовал ему и Церкви. Если владыка видел, что есть какое-то недовольство, он старался быть более внимательным к этому человеку. И всегда учил: «Если на тебя обижается кто-то, ты все же в чем-то виноват. Проанализируй, смирись и помолись о нем».

Я уверена, что многие успехи руководства республики и города были не без милости Божией и не без молитв владыки.