Препятствие для Богини (ЛП)

Сжав губы в тонкую линию, Джеймс опустил на землю горстку веток, которые успел собрать, и стал сооружать из них пирамидку для костра, что напомнило мне о временах в Эдемской школе, где он делал то же самое с картошкой фри. До того, как я узнала, что он — бог. До всего, что успело произойти. — Они провели с Генри тысячи лет. А ты только год. Всему свое время.

— Не стану повторять, что Генри любит тебя, — сказала Ава. — Можешь верить, можешь нет, но я не стала бы тебе лгать.

— Я знаю, и я верю, но вы оба не видите, как он ведет себя со мной. — Неважно, сколько лет мы проведем вместе, он всё равно не полюбит меня так же, как любит Персефону. Нельзя любить двоих одинаково. Это невозможно.

Джеймс закончил с растопкой, и стал потирать руки, будто пытаясь согреться. Мгновение спустя ветки начали потрескивать, а потом заполыхали ярким огнем. — Он ведет себя так со всеми, но это не значит, что ему плевать.

Но я не была «всеми». Я была его женой. Его королевой. Его партнером. — То есть я должна принять как норму то, что мой муж не хочется ко мне прикасаться?

— Ты сама согласилась на это, — ответил Джеймс, и я одарила его сердитым взглядом. — Не смотри на меня так. Я предупреждал, что он не будет вести себя так, как ты хочешь. Он не виноват, что он тот, кем является.

— Хочешь сказать, что я давлю на него? — сказала я, и поняла, что говорила правду. Щеки зарделись. Я ненавидела, что переполнявшее меня отчаяние перекрывало логику и здравый смысл, и злилась на себя за это. Я лишь хотела знать, что важна для него. Что он не просто выполняет свою работу. Я не хотела принуждать Генри, но мне были непонятны его действия, и от того я не знала, что чувствовать, особенно когда отдавала свою жизнь ради расплывчатого будущего.

Я сунула руку в карман и коснулась цветка. Его слова перед началом церемонии… что он хотел видеть меня рядом. Их мне достаточно. Должно быть достаточно.

— Да, — ответил Джеймс, не обращая внимания на то, как глубоко его слова ранили меня. — Это твоя вина. К лучшему или к худшему, но ты согласилась, поэтому потерпи больше одного дня. Я ценю твой выбор, но самобичевание ничего не решит. У нас есть дела и поважнее. Так что возьми себя в руки и пойми наконец, что Генри тебя любит.

Он был прав. Я должна собраться. Сначала нужно решить более важные вопросы, а потом я смогу выяснить отношения с Генри, если когда-нибудь снова увижу его.

Вспомнив церемонию и ее последние минуты, проведенные с Генри, я закрыла глаза и с губ моих сорвался дрожащий вздох. — Я сомневалась.

Молчание. — Что? — наконец спросила Ава в пол голоса.

— Во время коронации Генри спросил меня, хочу ли я этого. Я засомневалась.

— Я заметил это, — сказал Джеймс. Я посмотрела на него и увидела, что он стоял, прислонившись к дереву и скрестив руки на груди. Конечно же заметил. — Это ничего не значит, так что не обращай внимания. Ты вправе сомневаться.

— Джеймс! — воскликнула Ава, а он пожал плечами.

— Это правда, и ты это знаешь. Мы можем притвориться, что дело только в Генри, и что Кейт просто повезло, но вспомни каково это — отказаться от смертной жизни. Нелегкий выбор.

— То, что я имела тогда, не сравнится с тем, что я имею сейчас. Меня все любят, — сказала Ава, и Джеймс слабо улыбнулся.

— Ага, мы все без ума от тебя, — ответил он. — Но это только потому, что ты бомба в постели. А в стальном — заноза в заднице.

Ава потянулась и отвесила ему пощечину, и как только былое напряжение сошло на нет, я изо всех сил старалась не представить их вместе. — Вы… — сказала я задушенным голосом.

Джеймс стал пялиться на огонь, а Ава пожала плечами. — Я ведь богиня…

— Красоты и любви. Да, я уже поняла. — Я нахмурилась. — Есть кто-нибудь, с кем ты не успела переспать?

— Папочка и Генри, — сказала она, и я подумала, что это лучше, чем ответ «нет». — Хотя технически Папочка мне не отец, я всё равно даже думать об этом не хочу.

— Уолтер — не твой отец? — удивилась я. — Я не знала этого.

— Меня удочерили, — гордо ответила девушка. — Это длинная история, и в целом я хотела сказать, что Генри любит тебя. Всё обязательно наладится. Это только начало… представь, как все полюбят тебя через тысячи лет, а ты полюбишь их в ответ.

— Или возненавидишь, — добавил Джеймс, и я заметила в его голосе намек на тревогу, которой не слышала прежде.

— Любовь и ненависть идут в паре, — сказала Ава. — Любовь до брака — удел книжек… нас всех женили по договоренности, но потом появлялась любовь. Мне понадобились целые годы, чтобы влюбиться в своего мужа, но в конце концов это того стоило.

У меня отвисла челюсть. — Ты замужем?

— Да, как и ты.

Я зыркнула на нее. Генри хотя бы был моим единственным.

— Не смотри на меня так, — сказала Ава. — Я знаю, о чем ты думаешь. Ты еще молода, но со временем поймешь. Папочка выдал меня замуж, когда мне исполнилось сто, потому что я ему надоедала. Большинство смертных доживают до семидесяти или восьмидесяти максимум. Подожди еще пять тысяч лет в браке, а потом скажешь мне появилось ли желание поиграть с кем-то еще, несмотря на любовь к Генри.