Препятствие для Богини (ЛП)

— Ты уверен, что это самый короткий путь? — поинтересовалась я у Джеймса после прохождения через очередной кошмар. На этот раз мы видели, как ребенок сгорал заживо, а его мать, прикованная к земле, наблюдала за этим, продолжая беспомощно кричать о помощи.

— Боюсь, что да, — ответил он, пока мы тащились по крутой грунтовой дороге. — Жалею только, что всё произошло до завершения твоей коронации. Так ты смогла бы доставить нас в нужное место за считанные секунды.

— Спасибо, — проворчала я, хватая с земли ветку, чтобы опираться на нее, как на трость. — И без тебя знаю.

— Сама спросила, — ответил он, и оставшуюся часть дня я больше с ним не разговаривала.

Теперь, когда опасность нападения Кроноса практически исчезла, я потратила большую часть времени, пытаясь понять, как лучше убедить Персефону не только помочь нам, но и рассказать мне, как открыть ворота без ведома Авы и Джеймса. Я не хотела такого исхода событий, но вероятность его была высока, поэтому я не могла его игнорировать. То, как Кронос касался моей щеки в пустыне… если он действительно хотел помочь мне в обмен на свое освобождение, то, возможно, он бы согласился помочь убить Каллиопу. И уже тогда совет мог бы вернуть его в заточение. Этот план был ненадежным, но это лучше, чем не иметь плана вообще.

Чем ближе мы приближались к Персефоне, тем сильнее завязывался узел в груди. Я обдумала десятки способов убедить ее помочь, и десятки аргументов, которые дадут ей понять, насколько всё серьезно. Однако не было гарантии, что сказанного мной ей будет достаточно. Пытаясь убедить Персефону, я рисковала оттолкнуть ее еще дальше.

Пойманная в ловушку переживаний и стресса из-за произошедшего, я молча слушала разговоры Джеймса и Авы, и не вмешивалась. Помимо разговоров о моей сделке с Кроносом, они говорили о том, что сейчас делали остальные, и убедил ли их Дилан, что всё это — пустая трата времени. Ава твердила, что не убедил, а Джеймс в этом так уверен не был, поэтому их спор становился всё горячее, пока я поняла, что больше не могу это слушать.

Когда казалось, что мы никогда не остановимся, а они никогда не прекратят спорить, Джеймс вскинул руку, и Ава замолчала. Я замерла, пока он вглядывался в что-то через гущу окружающих нас деревьев.

— Что такое? — еле слышно сказала Ава. Джеймс жестом сказал подойти к нему, и я стала на цыпочках обходить корни деревьев. Он стоял на краю поляны с цветами, и когда я огляделась вокруг, то заметила небольшой домик, из дымохода которого шел небольшой завиток дыма. Домик был сделан из древесины вместо кирпича, а его стены обвивали виноградные лозы. Казалось, будто он вырос из-под земли.

— Такой красивый, — устало произнесла я. — Но нам нужно…

Джеймс рукой прикрыл мне рот, и я на автомате лизнула ее. Я делала то же самое, когда мама, пока я была маленькой, пыталась утихомирить меня. Но ее руки хотя бы были чистыми, а не покрытыми грязью Подземного мира.

Я поморщилась и сплюнула, но мне не хватило времени отругать Джеймса за то, что перебил меня подобным образом. Входная дверь домика открылась, и из него вышла блондинка с вьющимися волосами, которая выглядела лишь на пару лет старше меня. Она была миниатюрной, и несмотря на греющее луг солнце, ее кожа была алебастровой.

Рядом со мной Джеймс поджал губы, а Ава с отвращением фыркнула, чего я не поняла. Девушка опустилась на колени рядом с клумбой у входной двери, и начала выдергивать сорняки, напевая радостную песенку. В том, как она двигалась, было что-то тревожно знакомое, и когда из домика на солнечный свет вышел изумительной красоты мужчина, чтобы помочь ей, я наконец поняла.

— Это же… — прошептала я. Джеймс тяжело сглотнул, а у меня перехватило дыхание.

Персефона.

ГЛАВА 8

.

ПЕРСЕФОНА

Она выглядела так же, как и на фото, с одним лишь отличием: волосы потеряли медный оттенок, и стали цвета пшеницы. Мы находились слишком далеко, чтобы разглядеть веснушки, но я была уверена, что они на месте. Генри отлично запомнил весь ее образ.

Конечно же. Другого я и не ожидала.

— Что дальше? — я сделала глубокий вдох, чтобы успокоить быстро бьющееся сердце. Узел в груди не давал спокойно дышать. — Постоим и понаблюдаем, или пойдем поздороваемся?

Джеймс не ответил. Он глядел на Персефону широко раскрытыми глазами, и даже не моргал. Я сомневалась, что он вообще дышал. Двинула его в плечо, но он просто отмахнулся.

— Да что происходит? — спросила я у Авы. Она тоже в открытую пялилась, но выражение лица было таким же, как когда она смотрела на Дилана. Или Ксандера. Или Тео.

— Я почти забыла насколько он прекрасен, — произнесла она. — Нужно сделать его одним из нас.

Я не стала спорить, но Джеймс издал странный звук, похожий на рык. — Чтобы вокруг бегал еще один самовлюбленный блондин? Нет уж, спасибо.

Ава хотела возразить, но я перебила ее: — Да вы все такие. Мы идем или нет?