Преподавательница

Перелет (пусть и небольшой) прошел нормально, но я долго добиралась до сестры. Я просила меня не встречать, а лучше приготовить за меня все салаты, так как обычно это была моя обязанность. Ближе к ночи я наконец-то добралась до загородного поселка, где обитала семья Кукошко — моя сестра Эля, ее муж Егор, сын Антошка и маленькая-маленькая девочка Олеся. От родителей я везла кучу гостинцев, а обратно обещала привезти свежие фотографии детей и носочки Олеси (мама собирала первые носки всех детей в роду — у всех свои причуды). Малышка спала на руках у Эли, спрятав личико. Поэтому женскую половину семьи в первый вечер мне увидеть не удалось, зато с мужской я пообщалась будь здоров. С Антоном поиграли во всевозможные игры, с Егором попробовали всевозможные сорта домашних наливок (обещание больше не пить не распространяется на домашние наливки зятя!). «Как хорошо, что ты приехала», — одними губами прошептала мне сестра, когда я уходила спать.

31 декабря — с детства был моим самым любимым праздником. Родители очень много работали, и только новогодние дни были гарантом их нахождения дома. Мама была врачом, одна из первых в городе (а возможно и в стране) открыла частную медицинскую клинику. После этого в ней умер врач, и родился администратор. У меня были какие-то отрывочные воспоминания из детства о «маме в белом халате», но уже в школьные годы я знала маму «не мешай мне составлять отчет для минздрава». Нет, она была замечательной родительницей в плане реализации моих потенциалов: в детстве мне читались книжки на английском (мама его боготворила), мама же рассмотрела во мне способность к языкам, и отдала в языковую школу. Но внимания мне часто не хватало. И его восполнял отец: душа компании, балагур, знающий все анекдоты и умеющий их феерично смешно рассказывать, папа-сочувствущий, папа-понимающий,

папа-поддерживающий. И, как всегда говорила мама, «но папа-безработный». Да, так сложилось, что в 90-е он потерял работу, ушел с головой в процесс творческой самореализации — «папа-краснодеревщик». Творчество со временем переросло в работу, работа начала приносить хорошие деньги.

Папа мастерил такие волшебные предметы интерьера! У меня в квартире стоит торшер, сделанный отцом. Он как из сказки: выглядит как небольшое дерево, в кроне кроется лампочка, посередине ствола есть дупло (там у меня всегда хранятся запас конфет, и иногда там прячется мой выдуманный кот), стоит дерево на широких, основательных корнях. И все это из дуба! Именно его отметил Герман.

В общем, к началу первого десятилетия XXI века оба родителя ушли с головой в работу. Мы с Элей стали хранительницами домашнего очага: мы рано научились готовить, стирать, делать уборку, гладить, менять постельное, напоминать родителям оплачивать счета, и прочее. И за это я им даже благодарна: моя подруга Ольга, которая жила в других условиях, даже яичницу с трудом себе может приготовить. Все ее детство и юность прошли под эгидой «плыви, Сурова», так как на секцию плавания ее отдали еще в первом классе. И это притом, что девочка ужасно боялась воды. Но ее отца, который за счет ребенка реализовывал свои амбиции, это не смутило. Первые полгода тренер говорил родителям моей подруги:

— Заберите вы ребенка, не мучайте его. Она не способна к плаванию.

Даже отказывался заниматься с ней, на что отец Оли ответил:

— Если вы не будете ее тренировать, то я ее отдам какому-нибудь шарлатану или сам буду учить, пока не утоплю.

Конечно, он просто рискнул взять тренера измором и нажимом на жалость. Что, кстати, подействовало. Теперь Оленька — мастер спорта по плаванию. Он не жалеет о потраченном на тренировки детстве, и сама занимается воспитанием будущих поколений пловцов.

Мое детство прошло тоже с перегрузками, но интеллектуального характера: языковая школа, притом самая престижная в городе, давала очень хорошую базу, но, если выражаться языком марксистов, надстройку ребенок должен был производить сам. Домашнее задание по английскому и немецкому отнимало всё время, и на другие предметы его порой не оставалось. Поэтому тогда, как и сейчас, мои знания, например, по математике равны нулю. Я даже не пытаюсь сама что-либо посчитать, в магазинах я не смотрю на цену — я ее все ровно не запомню, а если все-таки возникнет необходимость, то только калькулятор и при этом с проверкой на пять раз. Не так давно в вузах ввели бальную систему, при которой студент в течение семестра набирает баллы за ответы, контрольные, рефераты, а перед экзаменом они суммируются. И это самая сложная часть учебного процесса для меня: казалось бы, там счет в пределах 100, однако, я и там могу накосячить. Студенты, зная это, присутствуют при пересчете баллов, выглядывая из-за моей спины, и исправляют в случае чего. Выглядит всегда очень комично.