Преподавательница

У меня в голове тут же все факты сложились в целостную картину. Заф. каф в первый день начала проверки на факультете представила Германа не членом комиссии, а «гостем из министерства образования». И в тот же день Похомов при мне спросил у Германа «удобно ли ему будет в кабинете», с чего бы такое беспокойство? Он ни в одном из итоговых документов не ставил свою подпись, расписывались только Похомов и Менщиков. Тогда меня это не заинтересовало, а сейчас я поняла — он не был частью комиссии, просто смотрел на состояние дел в вузе не как уже представленный новый член ректората, а как посторонний человек. Сразу же всплыло в памяти его беспокойство моей репутацией. Так вот что имелось в виду: какие бы пошли слухи, если бы мы вели себя более раскованно в клубе после корпоратива. Мол, Лариса Геннадьевна Бергина вешалась на будущего проректора, чтобы себе местечко потеплее выбить. Я вспомнила, как преподаватели жаловались ему на внутренние проблемы, думая, что он, как сотрудник минобра, сможет поспособствовать их решению. То есть он узнал о проблемах, так сказать, из первых уст, и эти уста были с ним предельно откровенны. В принципе, он осуществил хорошую многоходовку: она не была им изобретена, но была весьма действенна.

— А вы хитрый лис! Хорошо придумали приехать, посмотреть на все изнутри, — Герман на эту реплику утвердительно кивнул головой. — А ректор

— ваш друг?

— Федя — мой одноклассник, он давно переехал сюда жить. А меня попросили выбрать любой вуз Сибири, и на практике показать то, о чем я говорю на совещаниях минбора — как повысить уровень науки в образовательной организации, где она является не целевым направлением работы. Очевидно, что в вузе основное — реализация образовательной деятельности, но науку двигать все ровно надо. Я выбрал этот вуз, и честно скажу, что тот факт, что ректор мой друг, сыграл свою роль: часто руководство чрезмерно противится новшествам. А личное знакомство с ректором избавит меня от этих провинциальных замашек.

— Вы знали, что вернетесь. А я потратила свое новогоднее желание на вас! — с надуманным возмущением воскликнула я. — Могла бы что-то посущественнее заказать!

— Вы проделали всю эту ерунду с сожжением бумаги?!

— Да!

— Главное, что сбылось, — заулыбался мужчина. Потом доверительно спросил. — Вы правда пили шампанское с пеплом?

— Я вам больше скажу: я еще и за племянника выпила его желание.

Герман звучно рассмеялся, закинув голову назад, оголив белоснежные зубы. Я даже залюбовалась мужчиной.

— Лариса Геннадьевна, вы меня удивляете. Вы верите в волшебство? Еще один характеризующий вас нюанс.

— А вы их коллекционируете?

— Пусть будет так. Вы интересная личность, и для составления психологического портрета в том числе.

— Danke, — ответила я по-немецки, вспомнив, что Герман знает этот язык.

— Обмен вежливостями объявляю оконченным, теперь можно получить ваш автограф?

Я протянула бумаги мужчине, он сел на свой рабочий стол, внимательно прочитал текст служебной записки. Потом удовлетворённо кивнул, и подписал документ.

— Да, все верно. Я попрошу Светлану, чтобы написала приказ, Федор завтра подпишет, и пустим в ход, — отдал мне служебку, записал что-то в настольный ежедневник. — Как ваши дела?

— Что именно вас интересует?

— Вы вспоминали о нашем разговоре? Решили свою проблему?

— Я, честно признаюсь, рада вас видеть. Однако обсуждать мою интимную жизнь с вами я больше не намерена.

— Жаль, я мог бы вам помочь.

Я иронично подняла бровь.

Я иронично подняла бровь.

— Не с интимной жизнью, разумеется, а с вашими психологическими проблемами.

— Ну, это ясно! То, что помощи в интимном плане от вас не дождешься, я еще в прошлый раз поняла, — мужчина с улыбкой откинулся на широкую спинку кожаного кресла. — Спасибо, но нет. До свидания, Герман Александрович. Там, кстати, в приемной две студентки, одна из которых положила на вас глаз. Так что будьте осторожнее. А то потребует от вас помощи… — многозначительно протянула я.

Герман проигнорировал мою иронию, провожая меня до двери.

— До свидания, Лариса Геннадьевна.

Я вышла из его кабинета на дрожащих ногах. Ох, как же он хорош!

Зачем вообще есть такие красивые мужики?! Не лучше ли было бы распределить всю красоту мира между женщинами? Его черные глаза въелись мне в память, и пока я шла обратно на факультет, постоянно мерещились у проходящих мимо мужчин.

Я рассказала Ольге Валентиновне об этой новости, она, конечно, знала.

И даже, как оказалось, пыталась мне сообщить, но из-за шума моторов машин на гонках, так и не смогла докричаться до меня. Она была очень рада назначению Ларина проректором. Они очень мило беседовали на протяжении всей аккредитации, и он показался ей адекватным человеком: она надеялась, что и руководителем он окажется таким же. «Ага, он вам просто в сексе не отказывал. Посмотрела бы я на вас….» — подумала я.