Преподобная Синклитикия Александрийская или малая аскетика

Конечно, многое из того доброго, что им хочется сделать ближнему, само по себе неплохо, нередко составляет даже прямую заповедь Божию, но несвоевременно и должно быть совершаемо при других обстоятельствах и при ином устроении души. А пока мы новоначальные — должны поучаться смирению и страху Божьему. И, конечно, никого не осуждать. При описываемом бесовском устроении обычно та и другая стороны обвиняют друг друга: одни считают лишь деятельное поприще правильным и издеваются над «созерцателями» и «чудотворцами», другие — превозносят пустынную жизнь и внутренний подвиг, считая служение ближнему совершенно неспасительным делом. Но обе стороны ведут себя лживо: и те и другие не хотят взяться за собственное духовное обучение и выдержать многолетний искус, прежде чем идти с проповедью к людям, в какой бы она форме ни выражалась, в виде ли материально — филантропической и административной деятельности или старческого окормления и затворничества в истинном значении этих слов. Основное положение отцов — «даждь кровь и приими дух» — не может быть обойдено ни одной из сторон. Так называемые «созерцатели» не имеют права осуждать оппонентов из противоположного лагеря за стремление к деятельности, потому что деятельность обязательна и для них, но только после того как они очистятся от страстей. Так, например, преп. Афанасий Афонский руководит строительными работами в монастыре (занятие, конечно, «малодуховное») и кончает жизнь, упав с лесов89. Смерть, с «созерцательной» точки зрения, не очень славная (никакого благоухания, осияний и видений при этом не происходило). «Деятели» же не должны презирать и бояться как чумы тех, которые стремятся к забытому идеалу древних отцов и столпов монашества. Делание «созерцателей», каким бы оно ни было немощным и уродливым, отображает, хотя и в качестве кривого зеркала, истинный, настоящий, единственно правильный, монашеский и спасительный путь. Ручательством этого служит душа человеческая, в частности душа русского народа, особенно аскетичного и живущего сердцем в Боге, народа, который всегда тянется не к пастырям — администраторам, хотя бы и специалистам своего дела, и даже не к блестящим проповедникам, а к пастырям — молитвенникам, к таким, которым можно открыть всю свою душу, и они тебя поймут, благодатно обвеселят исстрадавшееся твое сердце, успокоят твои мятущиеся мысли и избавят от яда сомнений, снимут с души тяжесть грехов. А встать на истинный путь можно не иначе, как начав с уединения, не развлекаемого суетою (хотя бы и на пользу ближнего), молитвы, то есть чрез путь, противоположный деятельному образу поведения.

Но бесы, не желая, чтобы человек спасся (и других спас), присматриваются к каждому с самого начала его работы Господу. Подметивши и изучивши склад его души (любит ли она общество или уединение), они затем действуют наверняка. И если человек не имеет добрых залогов в душе, если вовремя никто не придет ему на помощь или он не воспользуется предлагаемой помощью и если, главное, не найдется на небе ни одного святого или ангела, который захотел бы за него ходатайствовать пред Богом, то — человек погиб. Ни подвиги, ни молитва, ни иная какая добродетель при наличии тщеславия и гордости не помогут. Бесы, заправители этих страстей, — самые могущественные. Человек собственными силами не одолеет их. Только Господь может отогнать этих бесов и избавить нас от них. Поэтому горе новоначальному, если он возомнит о себе и решит, что сможет помочь ближнему!.. Без проверки у старца, притом опытного, а не такого, который просто прожил столько — то лет в такой — то пустыне, в схиме или в затворе, горе ему, если он все же покусится оказать это мнимое добро людям!.. Может быть, это и действительно будет добро, ибо враг хитер и сперва внушает добрые дела, но потом, когда человек утвердится в своеволии и гордости, оно обратится неминуемо во зло и в самые бесчестные страсти.

И духовная жизнь кончается. Кончается, чтобы больше никогда не начинаться. Если это монах, то может уйти из монастыря, жениться, сделаться вероотступником90. Не спасают от этого ни высокий духовный сан, ни профессорское звание, ни природный талант91.