Преподобная Синклитикия Александрийская или малая аскетика

«И враг установил свое подвижничество; и его ученики подвизаются, — говорит она. — Чем же различить нам божественное и царское подвижничество от демонского и мучительного? Ясно, умеренностью. Во всю жизнь твою да будет тебе одно правило поста. Не постись четыре или пять дней с тем, чтобы потом разрешить на множество яств, — это радует врага, потому что неумеренность всегда бывает гибельна. Не трать вдруг всего оружия, чтобы не остаться тебе безоружным и не попасть в плен во время войны. Старайся о том и другом на случай нужды. Пока ты молод и силен, постись, ибо придет старость, а с нею и немощь. Пока ты в силах, собирай сокровище от пищи, чтобы, когда ослабеешь, найти себе покой»56.

В этих словах заключено очень важное святоотеческое учение о так называемом «царском пути»57. Оно требует от подвижника чувства меры и умеренности во всем (не только в посте). В данном случае преподобная советует назначать себе определенную, по силам, меру еды (с точки зрения ее качества, количества и времени принятия), не слишком малую и не слишком большую, и не отступать от нее во всю жизнь. Это дает устойчивость воле и узду желудку. Безвременные и лишние желания не будут докучать нам и тревожить душу, а соки желудка, приученные приступать к работе в известный час и для переваривания известного рода (а именно постного)58 пищи, приобретут необходимую пищеварительную силу.

Если же истратить все оружие, то есть истощить все силы постом, то душа, при истомленном, расслабленном теле, не сможет уже как должно возводить свой ум горе, к Богу. Она, «по всей необходимости бывает занята ощущением боли и ослабевает, подавляемая злостраданием тела»59. С другой стороны, упустим время воздержания, надеясь на старость, — сделаем большую ошибку. Ибо если в молодости мы себя начинаем щадить и нежить, то под старость и подавно. Ведь тогда душу нам никто не заменит на более крепкую. Если она сейчас слаба и боится подвига, то под конец жизни уже на полном основании потребует от нас снисхождения к своему телу. И действительно, тогда настанет время собирания плодов и жатвы, а не время сеяния. Время немощей и, следовательно, пользования запасенным в молодости капиталом, а не время для его наживания60. Допустить мысль противоположную (что можно отложить стяжание добродетели до старости) и, еще того хуже, следовать ей на деле — значит совершить чистое безумие. Только лишенный разума и благодати может рассуждать и поступать таким образом.

После этого мне кажется уже излишним прибавлять что — нибудь о прямом вреде от пресыщения плоти, когда она от избытка здоровья и сил бесчинствует и предается неистовству страстей.

О гневе и его исчадиях — памятозлобии и злословии

Спасающемуся надлежит сперва выдержать брань с плотскими страстями, победить бесов, нападающих на тело. Далее наступают искушения более тонкие, ополчающиеся на душу. Это бесы более сильные, пронырливые, злые. Без победы над телесными страстями или, по крайней мере, над одной из них61 нельзя одержать верха над страстями духовными. О первых говорилось до сих пор, теперь перейдем к описанию вторых62.

Слово по порядку63 принадлежит гневу, то есть речь пойдет о гневе.

Поучает мать Синклитикия:

«Хорошо не гневаться. Но если случится предаться гневу, то знай, что не к послаблению страсти твоей назначил меру дня сказавший: солнце да не зайдет во гневе вашем (Еф. 4:26). А ты ожидаешь, пока пройдет все это время! Зачем ты ненавидишь оскорбившего тебя человека? Не он оскорбил тебя, а диавол; питай ненависть к болезни, а не к больному»64.

Здесь две главных мысли. Прежде всего, надо тотчас же, как пришлось согрешить гневом (например накричать на кого — либо), попросить у обиженного нами прощения. Нельзя дожидаться, когда тот сам придет к нам кланяться. Свойство страстей таково, что со временем они укрепляются. Пропустил первый момент — через час очень трудно будет исправить дело. Пословица «куй железо, пока горячо» очень хорошо учитывает это обстоятельство. Действительно, после того, как ревность первого раскаяния прошла, демоны употребят все средства, чтобы не дать нам совершить добродетель. И стыд будут внушать, и мысль, что соблазним своим поступком окружающих и что, может быть, еще более рассердим того самого, кто нами оскорблен. Но, конечно, их слушать не надобно. Как согрешил, так тут же и поклон в землю: «Прости меня, брат, Христа ради…»