Преподобный Максим Исповедник и византийское богословие

Трудности, с которыми приходилось в данном случае считаться автору, вряд ли можно и учесть. И оригинальность учения об апокатастасисе, и прямое противоречие его церковному учению о вечности мучений, и сбивчивость и противоречивость суждений у самого Григория Нисского, и неясность и неопределенность его речи, все это ставило много препятствий автору при осуществлении его задачи. В особую заслугу ему нужно поставить то, что он нисколько не уклонился от тяжелого труда тщательного исследования всех сторон своей трудной проблемы. Материал привлечен им в поразительном изобилии; при рассуждении об апокатастасисе мы довольствуемся ссылками на страницы его книги (лишь иногда следует предполагать несколько расширенный контекст). Материал, приведенный автором, между прочим, наиболее показателен в смысле выяснения того, насколько трудна была принятая им проблема. Действительно, какой бы из существенных пунктов теории апокатастасиса мы ни взяли, на каждом шагу мы постоянно встречаемся или с неясностью и недоговоренностью у св. Григория Нисского, или с противоречием, или с утверждениями, допускающими различное понимание. — Так, первым и основным положением в названной теории является признание очистительного характера огненных мучений. Но это положение высказывается у св. отца с некоторой неопределенностью. Неясно, когда собственно начнутся эти мучения и к какому периоду загробного бытия они относятся: то они усвояются как бы только времени после суда (489.3, 488.2,3) и воскресения (368.3, 469.1), то, по–видимому, относятся ко времени после смерти (359.1, 372.1, 368.2; 371.5, 373.2), то, наконец, обозначаются так неопределенно, что могут быть относимы и туда и сюда (369–370; [ср.503] 373–374). Утверждается, что зло уничтожится во время суда, но под судом можно разуметь и общий суд (529.3) и очистительный процесс по смерти (373.1,2). В виду своего очистительного характера мучения признаются временными, хотя бы и простирающимися долгие века и периоды (376.1, 377.5, 587; 379.4; 381, 501; 389; 490; 504, 555; 503.2; 521); но, с другой стороны, эти же мучения называются вечными и нескончаемыми (373–374, 378, 379). Ставится и весьма твердо проводится тезис: зло будет истреблено (331; 381; 520; 499–500, 526, 579; 504.1, 555; 515.1, 528; 515.4, 588; 522, 532–533; 530.1, 587), но под злом можно разуметь и зло физическое (522.2, 547) - и в таком случае уничтожение его относить ко времени воскресения, — и зло моральное (515.1,4; 504.1). Самое уничтожение зла может означать и обнаружение его метафизической сущности, как небытия (542.3), и лишение его активности (547), и уничтожение его судом, чрез осуждение на наказания (529.3), и уничтожение его, или переход в небытие (504.3) чрез врачевательные мучения (530.1). Точно так же обстоит дело и с заключительным тезисом в теории апокатастасиса. Утверждается, что по истреблении зла явится добро (389; 460; 578; 504.4, 543; 518; 521, 541), что все, находящиеся во зле, обратятся к Богу (542, 544, 586), так что в конце концов спасутся все (503, 524, 583), настанет согласие всех в добре (555, 588); будет общее праздничное собрание всей твари (498, 500; 543; 500, 534, 583), во всех воссияет один образ (542; 499–500, 504.2, 526.3, 534, 579.2–3), будет Бог всем во всем (534), все будут блаженствовать (503.1, 524, 583; 578–579). Но, с другой стороны, утверждается также, что грешники так и останутся вне благ (II, 192–193); при том самое слово блаженство может быть понимаемо не только как блаженство богообщения (583.1), но и как физическое благосостояние, жизнь без страданий (IV, 28); согласие же в добре может быть понимаемо как теоретическое признание его торжества (ср.370, 547). В частности, о спасении злых духов говорится то условно и с ограничениями (уврачевание изобретателя зла чрез искупление человека, 499.3; чрез упразднение силы смерти, 527, 558), то более определенно (555). При таком положении вещей нисколько не удивительно, что Григория Нисского понимали различно, и история накопила несколько теорий по объяснению признаваемого им апокатастасиса. В общем, однако, все теории можно свести к двум типам понимания. По одному св. Григорий Нисский был сторонником полного апокатастасиса в духе строгого оригенизма. Так думал св. Варсануфий и так думает большинство современных ученых; так по существу понимал Григория Нисского и п. Герман, когда считал творения его испорченными оригенистами. По другому пониманию, св. Григорий был сторонником умеренного апокатастасиса, т. е. признавал только физическое восстановление духовных сил человека, извращенных страстями, очищение их чрез исправительные мучения, и вместе с тем забвение зла и теоретическое признание добра, хотя и без участия в блаженстве. Такого понимания держался преп. Максим Исповедник, аноним–схолиаст сочинения»О душе и воскресения»(не упоминаемый, впрочем, у автора) и с некоторыми вариациями Винченци, Крампф, прот. И. Скворцов (у последних апокатастасис приурочивается к воскресению и осуждению грешников на мучения, вместе с чем, по их мнению, и наступает»восстановление»грешников: зло теряет для них личину бытия и привлекательности и лишается активности, вопли же позднего раскаяния их присоединяются к общей симфонии торжества добра). В результате долгого и беспристрастного исследования автор склонился к первому пониманию апокатастасиса и в этом направлении представил свое изложение этой теории с заключительным разбором других видов понимания. В такого рода порядке изложения можно, пожалуй, усматривать некоторый недостаток сочинения. Лучше было бы в смысле убедительности, если бы автор показал самый порядок своего исследования и свое понимание предварил разбором мнений своих предшественников и анализом соответствующих мест из Григория Нисского, дающих основание к разного рода перетолкованиям. В таком бы случае и изложение теории апокатастасиса не было бы у него так перегружено выдержками бесцветными, допускающими толкование и в ту и в другую сторону, и, напротив, на первый бы план выступили бесспорные места из творений Григория Нисского, прямо говорящие за понимание автора (469, 368, 389, 504, 542, 578), ныне так некстати затерявшиеся у него в массе других цитат малозначительных. Во всяком случае, автор пришел к определенному и строго обоснованному решению. Вывод его не новый, но в нем важно то, что он сделан после добросовестного и тщательного исследования.