Преподобный Порфирий – пророк нашего поколения. Том 3

Я опешила, так как имя Амал с арабского переводится как Надежда. Кроме арабского Амал знала французский и английский. Со Старцем она начала говорить по-французски. Я слушала их, и думала что Старец знает иностранные языки.

Он начал описывать ей Касабланку, откуда Амал была родом, высказал своё восхищение, какой это большой город, с огромной гаванью. Действительно, это самый крупный город в Марокко, около 3 млн. жителей, а порт считается самым большим искусственным портом в мире.

Затем он начал описывать её дом: «Вижу, у вас большой дом… с огородом. На краю участка — небольшой домик для садовника, но сейчас в нем живет твой брат. Вижу твоего отца, с двумя жёнами и со множеством братьев…». Он много чего ещё ей сказал, в том числе про спиритизм.

Я сидела и слушала как Старец рассказывает на французском языке, что там происходит в Касабланке, и дивилась — как это он успел наряду со своим служением священника изучить иностранные языки. Я и представить не могла, что это Святой Дух подсказывал ему каждое слово.

Когда мы ушли, то Амал была потрясена, она вся дрожала и говорила: «Не понимаю, как этот человек может всё знать! То, что он говорил про мою семью, я — держала в тайне, не рассказывала никому… Теперь я хочу узнать о вашей вере, о христианстве! Хочу знать всё о Христе, о Его чудесах!» С того дня она обо всём меня расспрашивала, хотела знать всё. В случае с Амал зерно Божие упало на добрую почву, и начало быстро расти.

Панайота

Когда мы с Амал приехали на несколько дней в Грецию в следующий раз, то первым делом она попросилась к Старцу, а когда мы вышли от него, снова была потрясена. Вечером, после Повечерия, Амал с чувством сказала мне:

— Мария, мне обязательно нужно креститься!

— Когда же? Ведь завтра мы возвращаемся в Болгарию.

Было восемь часов вечера и мы позвонили о. Даниилу.

— Отец Даниил, Амал настаивает, чтоб её покрестили.

— Возьми один из крестов матери, белый хитон или ночную сорочку, и приезжайте в Малакасу, в церковь св. Параскевы, будем её крестить.

В десять вечера всё было готово, и о. Даниил начал крещение. Во время оглашения три раза произносится формула отречения:

— Отрекаешься ли от сатаны, и от всех дел его, и от всех аггелов его, и от всей гордыни его?

— Отрекаюсь! — отвечала Амал.

Как положено, она три раза повторила отречение от сатаны, и в этот момент все ужаснулись: свора злобных собак вдруг начала рычать за дверью храма. Они рычали, а мы думали, как же теперь вернёмся, посреди ночи, да ещё и посреди злых собак. Тем временем, таинство крещения продолжилось, Амал дали имя Панайоты. А когда по окончании мы осторожно выглянули на улицу… то никаких собак не было. Эти демонические превращения исчезли, так как потеряли свою добычу.

Укрепление веры

Мы уехали в Болгарию, а в апреле 1988 г. снова собирались приехать в Грецию, незадолго до Пасхи. Но уже наступила Великая Пятница, но Панайоте никак не открывали визу. Я пошла в один местный храм св. Параскевы, и помолилась со слезами. Затем, когда мы снова пришли за визой, то её дали без проблем, но мы опоздали на последний автобус в Грецию, поэтому пришлось взять такси.

Я сидела сзади от водителя, а Панайота спала у меня на коленях. Таксист вез с собой и канистры с бензином. Уже подъезжая к Афинам наш водитель-болгарин заснул за рулем, выехал на встречную полосу, и мы столкнулись с другой машиной лоб в лоб. Стекла воткнулись в мое тело и голову, я сильно повредила правую ногу, водитель тоже сильно ударился, сломал ребра, только Панайота почти не пострадала. Лишь чудом мы остались живы! Это было на рассвете 28 апреля 1989 г. Нас отвезли в травмпункт. У меня на ноге повредились сухожилия, она висела как неживая, и было немного шансов её спасти. Мои родители сразу позвонили Старцу:

— Врачи настаивают на срочной операции!

— Нет, не соглашайтесь на операцию. Подпишите отказ и уходите.

Несмотря на то, что врачи настаивали на своем и приговаривали: «а ты ещё врачом хочешь стать… жалко — только потеряешь ногу», я подписала отказ, мне наложили гипс на уже потемневшую ногу, и мы уехали. В выписке было написано: «разрыв связок, нарушение работы мышц, разрыв нервных каналов. Отказ от хирургической операции. Уходит под свою личную и родителей ответственность».

Панайота, глядя на безнадежное состояние моей ноги, начала терять веру и отчаиваться. Она даже говорила: «Поскольку я стала христианкой, то Аллах за меня наказал тебя!» Отец Порфирий, однако, нимало не беспокоился, и сказал вызвать врача на дом. Но была Пасха, и врача мы не нашли. Он пришел только в Светлый Понедельник, разрезал гипс, и мы с удивлением увидели, что нога здорова, как ни в чём ни бывало! В ту же минуту позвонил о. Даниил:

— Мария, ну как, пришёл врач?

— Я уже хожу, у меня ничего нет!

— Знаю. Старец мне так и сказал — что ты совершенно поправишься.